Все эти сведения позволяют понять смысл солнечных ладей, изображенных на скалах. Но, в конце концов, может быть, каждый народ самостоятельно пришел к идее о плавании солнца?
В принципе, вероятно, в этом не было бы ничего невозможного. (Хотя далеко не во всех странах мира водный путь играл ту же роль, что в Египте.)
Но почему-то солнечные ладьи никогда не находили в Америке. А вот на Амуре и в Швеции они появляются примерно в одно время — три-четыре тысячи лет назад. Иначе говоря, во II тысячелетии до нашей эры. Схожие представления обычно рождаются одновременно и независимо у народов, живущих примерно в одинаковых условиях. Но в Египте в это время уже существовало государство, и жили египтяне в бронзовом веке, а древние амурцы, тяньшанцы, скандинавы были еще людьми каменного века.
И сейчас большинство историков убеждено, что солнечные ладьи расселились по Старому Свету из Египта, и мало кто с ними не согласен.
Кто не знает, как широко распространилось когда-то по земному шару христианство! Исторически раньше христианства отправилась в путешествие по Европе И Азии другая быстро распространившаяся религия. Ее название — митраизм, а путь ее начался в Иране.
В Иране тогда царило многобожие. Но оно довольно сильно отличалось от многобожия греков. Об этом можно судить по священной книге древних иранцев — Авесте.
Греки не знали дьявола. Плутон, владыка Ада, был братом и помощником Зевса. Мелкие злые боги были слишком мелки, чтобы хоть как-то сталкиваться с царем богов. А вот у персов мир живет благодаря вечной борьбе Ормузда и Аримана — бога света и бога тьмы. Но были в иранском пантеоне и еще боги, кроме двух основных, и среди них постепенно «выдвинулся» на первый план Митра.
Обязанности Митры были разнообразны и менялись на разных этапах его карьеры. Сначала он, по мнению некоторых ученых, олицетворял общину, воплощал в себе силу союза между людьми, связанными общим местом жительства и родством. Ведь само имя Митра означало на языке священных книг слово «друг». Другие ученые полагали, что Митра, наоборот, отображает идею верховной власти, воплощенной в царе. Возможно, верны обе точки зрения — с течением времени изменялось общество, почитавшее Митру, и при этом «пересоздавало» бога на новый лад.
Советский исследователь Г. А. Кошеленко предположил, что развитие общества привело к превращению Митры из безличной силы в конкретное божество.
Каждый из богов проходит в своей жизни через множество перипетий. И Митра, побыв воплощением идей общественного порядка вообще, постепенно стал их хранителем (недаром же в Индии он числился согласно Махабхарате в касте кшатриев — воинов). Среди его обязанностей вскоре выступает на видное место одна чрезвычайно важная и характерная: Митра становится покровителем и защитником договоров между странами. Это, наверное, и возможно стало прежде всего потому, что его чтили уже представители разных народов. С другой стороны, такие международные функции способствовали авторитету Митры у соседей, которым остальные боги иранского и индийского пантеонов могли казаться чужими.
Митра всевидящ и правдолюбив, он бог солнечного света, как Аполлон у греков. А боги, ведавшие солнечным светом, далеко не во всех странах оказывались верховными богами, но почти всегда пользовались особой любовью народа. (Недаром согласно некоторым греческим мифам отцом бога, который сменит у власти Зевса, должен был оказаться Аполлон.) Словом, по «личным качествам» Митра оказался удачным претендентом на пост единого бога новой религии. В самих Иране и Индии это облегчалось тем обстоятельством, что языческая религия там не возбраняла выбор человеком для себя из бесчисленного сонма богов одного как главного. И не требовала, чтобы этим главным богом был непременно официальный верховный бог.
А в Европе и на Ближнем Востоке назрела уже к началу нашей эры потребность в новой религии. В ней неосознанно нуждалась новая государственная организация, объединившая огромную территорию, — Римская империя.
Новые формы эксплуатации создавали потребность в новых формах религии у господствующего класса. Старые уже не могли в нужной эксплуататорам степени подчинять народные массы.
В Индии к тому времени такая новая религия уже победила. Ею стал буддизм. В III веке до нашей эры император Ашока принял эту веру и занялся ее распространением. Из Индии буддизм, меняясь и развиваясь, продвинулся в Китай, в Центральную Азию, в Японию.
Но буддизм, по-видимому, благодаря каким-то своим чертам не подходил ни персам, ни грекам, ни римлянам. Им нужна была религия… более деятельная, что ли. И претендентом на трон единого бога Запада выступил сначала Митра. Этому опять-таки способствовали его «обязанности» по налаживанию контактов между народами — не зря же он был ко всему прочему богом — покровителем политических союзов.
Есть у Киплинга роман «Меч Виланда», составленный из серии то ли новелл, то ли повестей, рассказывающий о событиях разных эпох английской истории. В одной из этих новелл римский офицер Парнезий, охраняющий от жителей нынешней Шотландии великую стену между нею и Англией, спасает воина из какого-то германского племени, воюющего против римлян в Британии.
«Я наклонился и увидел на его шее вот такую медаль, — Парнезий поднес руку к своему горлу. — Поэтому, когда он был в состоянии заговорить, я задал ему один вопрос, на который можно ответить только известным образом. Он выговорил нужное слово — священное слово поклонников Митры, моего божества; пока он поднимался на ноги, я прикрывал его своим щитом… Он сказал: «Что же дальше?» Я ответил: «Как желаешь, брат мой, оставайся или уходи…» Я знал… что почитателей Митры много в различных племенах, а потому не стал раздумывать об этом случае».
Киплинг не придумал ничего невозможного. Мигрантов становилось все больше не только в Иране и Римской империи, но и за ее пределами. Следы митраитских храмов находят и в Англии, и во Франции, и в Германии. Мало того, один такой храм нашли в районе Упсалы, древней столицы шведских королей!
Но и среди богов налицо конкуренция. Молодое христианство одолело старого бога индоевропейцев. Почему?
Сложный вопрос. Одной из составных причин могла быть как раз меньшая «оппозиционность» Митры по отношению к язычеству. Он сам был «из язычников», поклонение ему не было, как поклонение Христу, осознанным или неосознанным актом протеста против римской власти. А христианство, прежде чем стать государственной религией, в какой-то степени объединяло вокруг себя силы, враждебные существовавшему общественному устройству, хотя и не собиравшиеся большей частью активно бороться против него.
Когда-то английский историк Карлейль удивлялся, почему говорят о стремлении людей к благополучию и покою. Судя по истории, говорил он, главные приманки для человека — мученичество, самопожертвование. Да, бывают моменты, когда эти слова оправдываются. Митра был «легальным» богом, Иисус — «нелегальным». Разумеется, тут лишь одна из причин, другие могли быть и поважнее, но и эту не стоит скидывать со счетов.
Играло роль и то, что христианство было более синтетической, если можно так выразиться, религией. Оно сумело включить в свою мифологию философию и мораль, многие важные детали из систем мировоззрения, выработанных египетской, иудейской, греческой, индийской и другими культурами. Вошли в него как составная часть и некоторые элементы митраизма. Вошли до такой степени наглядно, что дата «рождества Христова» — 25 декабря, как и у Митры. И отчетливые черты Митры приобрел архангел Михаил, тоже главнокомандующий небесных воинов. Но главный, может быть, вклад митраизма в христианство — идея сатаны, олицетворяющего силы зла. Ведь именно таков Ариман у древних персов.
Правда, Эрнест Ренан, видный французский историк, говорил, что, если бы в свое время «христианство» поразил какой-нибудь смертельный недуг, мир стал бы митраитским.
Кончились путешествия Митры, начались — Христа. Только в конце X века состоялось крещение Руси, еще позже — крещение Норвегии, причем здесь король — «апостол» Олаф, в конце концов, погиб в сражении с язычниками. Очень любопытным образом произошло введение новой религии в Исландии, самом северном из населенных островов Европы. Борьба с язычеством кончилась соглашением на народном собрании, и по этому соглашению языческие жрецы просто-напросто стали христианскими священниками.