После походов Македонца эллины оказались разбросаны по всей огромной территории империи в качестве чиновников и солдат.
Культуры Востока и Запада неизбежно должны были не просто соприкасаться между собой и воздействовать друг на друга, но смешиваться, как смешались в молодой и недолговечной Македонской державе разные народы и разные политические системы.
Впрочем, на самом деле здесь встретились не две культуры, а гораздо большее их число. В состав империи Македонца вошла ведь и часть Индии, в ту пору, как и ныне, отличавшейся яркой и своеобразной цивилизацией, поражавшей воображение людей Запада сильнее, чем любая другая страна.
Египет, вот уже почти два века подчинявшийся персам, добивался независимости. Здесь все время вспыхивали восстания. Персидское влияние на египетскую культуру оказалось ничтожно, и египетская цивилизация была до тех пор вполне самостоятельной.
Да и огромное наследие Вавилона, лежавшего в самом центре Персидской империи, осваивалось громоздкой державой далеко не в достаточной мере. Персидское государство делилось на области, между которыми не было почти ничего общего.
Александр же якобы повелел, чтобы все считали своим «родным городом — мир», его «акрополем — лагерь», чтобы родственниками считали всех доблестных, а чужестранцами дурных людей. Конечно, под миром тут понималась его собственная Мировая держава.
В I веке до нашей эры историк Диодор Сицилийский в своей книге процитировал одно из программных заявлений Александра. Из него следует, что Македонец задумал построить город с заведомо смешанным населением. Мало того. Целые народы должны быть перемещены из Азии в Европу и наоборот, причем без вреда для этих народов; словом, Александр задумал, если верить Диодору, целую систему мероприятий по превращению гигантского конгломерата племен и народов в единый народ. Такая задача не под силу одному человеку, какою бы властью он ни обладал. Но поражает уже самый замысел. (Если, конечно, он существовал. В истории не раз случалось, что позднейшие писатели, осмысляя дела политиков, вкладывали в их уста собственные суждения.)
В Греции жило в это время немало больших ученых. Но почти все они ставили эллинов несравненно выше «варваров». Никому из них в голову не могла прийти идея о растворении греков в «варварском» море.
А для Александра эта идея стала, по-видимому, любимым детищем.
И начала в какой-то степени осуществляться.
Основой для такой попытки послужила, конечно, не сама по себе «воля завоевателя», а исторически сложившееся положение вещей, подготовившее возможность резкого сближения культур многих стран Запада и Востока.
Торжество эллинистической культуры на развалинах Македонской державы вопреки расколу империи на множество государств опять-таки подтверждает историческую обусловленность похода Александра. Культуры разных народов смогли в определенной мере объединиться прежде всего потому, что созрели для такого объединения. Иначе монархия Александра оставила бы совсем иной след в истории.
Александр придавал большое значение тому, чтобы выглядеть в глазах своих новых подданных не завоевателем, а законным государем. Он всячески напоминал, что разгромленный Дарий перед смертью сам объявил его своим наследником. Он женился на дочери Дария, чтобы закрепить свои «наследственные права». А еще раньше взял в жены дочь побежденного князя Бактрии. (Бактрия лежала в основном на территории Афганистана и на юге нашей Средней Азии.) Но если в первом случае Александр никого не призывал следовать своему примеру, то, женясь на персиянке, он в этот же день переженил тысячи своих воинов на бактрийках, индианках, персиянках…
Всякая встреча народов оборачивается, в частности, смешением их крови, но Александр первым, вероятно, сделал смешанные браки поощряемыми в государственном масштабе.
«Международная свадьба» была закреплением новых хозяйственных и культурных контактов, волей-неволей возникавших в великой державе.
Но и это было только небольшой, хотя и многозначительной деталью общей картины событий.
В 1972 году издательство «Наука» выпустило книгу английского археолога Мортимера Уилера, посвященную наследству, оставленному временем Александра.
У книги есть подзаголовок: «Поворотный пункт истории». Ответственное заявление! Но случалось, что ученые решались на еще более категорические характеристики, когда речь шла об эпохе македонских завоеваний. Русский академик В. Бартольд утверждал, что образование империи Александра самое важное событие в мировой истории. С этим, конечно, нельзя согласиться, и все-таки о масштабе факта такие определения говорят достаточно хорошо.
Культуры Востока и Запада, Азии, Европы и Африки, конечно, вступали в контакт и до этого.
Жил, например, в Греции скульптор Мирон, имя которого до сих пор вспоминают с благоговением художники всего мира. Многие, наверное, видели статуи его работы, в копии, разумеется. Но современники считали не менее талантливым скульптором и грека Телефана, который работал, по сообщению Плиния, «исключительно в царских мастерских Ксеркса и Дария» — персидских владык. Впрочем, вся эта книга говорит о движении людей, вещей, и, кажется, из нее видно, что все эти движения достаточно интенсивно происходили и до Александра. Но тот буквально «впрессовывает» разные культуры друг в друга. Так бруски свинца и меди, мощно придавленные друг к другу, образуют диффузионный слой, в котором смешаны молекулы обоих металлов. А на перекрестке Египта, Греции, Вавилона, Индии и еще доброго десятка стран возник тот сплав культур, который мы называем эллинизмом.
Сразу надо оговориться, что термин «культура» в устах ученых обозначает гораздо более широкое понятие, чем в нашей разговорной речи. Хозяйство оказывается тут только частью культуры в этом смысле слова. И взаимовлияние различавшихся друг от друга хозяйственных укладов часто весьма полезно в самом что ни на есть практическом смысле. Греки ввели в сельское хозяйство Египта, например, такие важные культурные растения, как виноград и оливки, завезли новые породы скота. Советский историк А. Павловская пишет: «Соединение технических достижений и трудовых навыков местного и пришлого населения, греческой предприимчивости и египетского трудолюбия привело к повышению производительности всех отраслей сельского хозяйства и ремесла». Видный советский ученый В. Сергеев говорит об эллинизме как о прогрессивном этапе в развитии рабовладельческого общества, подчеркивает роль эллинизма для роста производительных сил в этом обществе.
«…Вследствие греко-македонских войн сама Греция как бы переместилась на Восток. Все устремились туда: воины, торговцы, промышленники, художники, ученые, простолюдины. В результате постоянного оттока населения с Запада на Восток Греция потеряла свое былое значение, уступив во многих областях первенство эллинистическому Востоку» — так пишет советский историк и философ В. Чалоян.
Простейший, пожалуй, пример. Все мы знаем имя Евклида. А где жил этот великий греческий геометр? Да в египетской Александрии! И там же цветник других греческих имен, в числе которых имена самих царей и членов царской семьи — Птолемеев, потомков македонского полководца Птолемея Лага. Один из них оказался великим астрономом, другой — замечательным историком. В Александрии жил грек Эратосфен, первым измеривший земной шар. Здесь же учился и долго работал великий Архимед.
Происходит чудо: египетский город, основанный Александром, одна из семидесяти его Александрий, сменяет Афины в качестве столицы греческой культуры.
Птолемеи именовали себя фараонами и поклонялись египетским богам, но их двор, армия и чиновники говорили по-гречески. Первый Птолемей создал александрийские Музей и Библиотеку. Это были не музей и не библиотека в современном смысле. Музей скорее соответствовал Афинской академии, точнее, был первым университетом мира, огромным высшим учебным заведением, просуществовавшим несколько столетий. Герои, изобретатель паровой машины, как и Евклид, был одним из профессоров этого университета, Архимед — одним из студентов. Библиотека же была местом не только хранения книг, но и размножения их; она же занималась и книжной торговлей.