И в русской дореволюционной и в западноевропейской буржуазной историографии оказалась очень сильна тенденция идеализировать Александра. Начало ей было положено еще некоторыми античными историками, но на духовном облике Александра резко сказались противоречия эпохи; более того, душа человека, пытавшегося объединить Запад и Восток, стала ареной бит: вы между Западом и Востоком. Милый юноша проявил, став неограниченным владыкой, множество весьма отрицательных черт характера; мало того, он даже позволил египетским жрецам провозгласить себя сыном бога Аммона и богом.
Личные мотивы, руководившие царем Александром, когда он дал себя обожествить, далеко не так важны, как подлинные социальные причины, вызвавшие это обожествление. Оно стало свидетельством того, насколько быстро греки воспринимали отдельные черты восточной культуры.
Историки считают, что обожествление Александра было реваншем Востока в борьбе с победившей его Элладой; оно знаменовало поражение эллинских политических идеалов при столкновении с привычным для Востока возвеличиванием царской власти.
Еще отец Александра на предложение провозгласить его богом ответил полупристойной насмешкой. Презрительно встретил попытку своего обожествления уже упоминавшийся спартанский царь Агесилай. А лаконичные сограждане Агесилая, узнав о провозглашении Александра богом, сурово произнесли: «Если Александр хочет быть богом — пусть он будет им».
Согласно Плутарху после первых же побед у Александра начались конфликты с друзьями, добывавшими ему эти победы, не раз спасавшими полководцу жизнь. Новые друзья, «варвары», пошедшие на службу к победителю, не только дрались за него, но и охотно падали перед ним ниц — по первому намеку и без такового. Грекам же и македонцам претило хотя бы встать перед кем-нибудь на колени. Александру не нравилась эта гордость. Впрочем, подробный разбор достоинств и недостатков «Сына Аммона» был бы в этой книге не к месту.
Но, так или иначе, в глазах потомков Македонец оказался тоже «счастливейшим», стал олицетворением своей эпохи. Сама популярность его имени до наших дней свидетельствует об этом. Имя Александр давно вошло в число наиболее употребительных европейских и азиатских имен. В Средней Азии очень распространено имя Искандер — это все тот же Александр. Нетрудно узнать его же в имени албанского национального героя Скандербега. Мало того, оказалось увековеченным и имя прекрасной бактрийки Роксаны, ставшей женой завоевателя. Оно тоже живет уже третье тысячелетие, причем остается чрезвычайно популярным на Востоке. Равшан, Раушан, Рушан — так зовут многих узбечек и таджичек, а это и есть имя, в устах греков принявшее форму «Роксана».
Кстати, помните ли вы пьесу французского писателя Ростана «Сирано де Бержерак»? Имя Роксаны носит ее героиня.
Об Александре и сейчас рассказывают бедуины на привалах и курды в горных поселениях.
Но если поразительны походы Александра, то еще поразительнее, как бы это точнее сказать, посмертные приключения и путешествия Македонца.
Давайте проследим за движением во времени и пространстве сказания об Александре.
Первый его вариант — «Роман об Александре», который приписывали Каллисфену, племяннику Аристотеля. Тому самому Каллисфену, которого по приказу царя то ли казнили, то ли просто уморили в темнице. Поскольку роман описывает и смерть самого Александра, то о ложности этого «авторства» спорить не приходится.
Никто не знает, кто сочинил этот роман, мало того, Е. А. Костюхин, автор книги «Александр Македонский в литературной и фольклорной традиции», настаивает: «Нет смысла и в споре об авторе романа: над созданием его работал не один человек».
Судьба романа интересна как всякое долгое и богатое приключениями путешествие, но, что еще важнее, в сказании отразился международный характер деятельности Александра, и наиболее явное признание этого — те изменения, которые вносятся разными вариантами сказания в родословную его героя.
Роман в своей древнейшей редакции появился в Александрии, в Египте. Естественно, что Александр оказывается сыном египетского царя. Тот был изгнан с родины, бежал в Македонию и обманул там царицу, выдав себя за бога Аммона.
Роман прославляет Александра буквально до небес, выделяя и гиперболизируя часто в его образе те же черты, которые дороги нам и сегодня: черты искателя и первопроходца, человека величайшей творческой дерзости. Биография Александра давала фантазии писателей разных эпох благодатную основу — и фантазия строила на ней свои причудливые сооружения.
«Роман об Александре» прибавляет Македонцу завоеваний. Он только готовился к походу на Италию — его «двойник» в романе совершает такой поход. Мало того, Александр идет еще в страну мрака за живой водой. А потом он доходил и до края земли, ему вещали будущее волшебные деревья, и птицы с человеческими лицами запрещали ему вход в «страну блаженных».
«Роман об Александре» продвигается со временем на запад, на север, на юг и на восток, далеко за пределы давно исчезнувшей Македонской империи. Все сильнее становятся в нем фольклорные мотивы, и по праву сотворцов люди разных народов продолжают работу над образом героя и его приключениями. В эфиопской версии романа Александр оказывается… христианином. Он беседует со святыми Ильей и Енохом, а умирая, оставляет свое состояние христианским храмам.
Пророк Мухаммед тоже хотел числить Александра в единоверцах. Имя его под «псевдонимом» Зу-л-Карнайн, что значит Двурогий, вошло в коран, где он назван пророком Аллаха, одним из предшественников Мухаммеда.
Любопытно преломилась биография Александра у персидских историков и поэтов.
Представления персов о царской власти не допускали, чтобы на трон державы мог сесть человек, не имеющий на него прав: корона была признаком божественной благодати, ни больше ни меньше.
Александр с этой точки зрения не мог завоевать персидскую монархию, он мог только ее унаследовать. На персидских землях Александр превратился в племянника Дария (а иногда и в сына его), принадлежащего к той же династии Ахеменидов. Имя Македонца в своем восточном варианте — Искандер — расшифровывалось иногда как Искан-Дарий. Филипп Македонский вместо отца оказывался дедом завоевателя — матерью Александра становилась его дочь. Греция выступала как вассальное царство Персии.
Казалось бы, просто исторический курьез, но не проглядывает ли здесь отсвет действительного стремления Александра быть своим на Востоке и Западе? Не свидетельство ли это удачи такой попытки? Своим становится Александр после смерти и далеко на Востоке. Там он «меняет» не только предков, но и потомков. Александр объявляется основателем нескольких династий малайских султанов. При этом Аристотель тоже оказывается их предком — в родословную султанов он внесен в качестве сына своего ученика!
Пожалуй, вершина всех превращений Александра-Искандера, даже считая превращения в бога, достигнута в яванской исторической поэме XVII века. В ней Серат, барон Секендер (искаженное Искандер), воюет с демонами и титанами, женится на испанской принцессе и создает Ост-Индскую компанию — самую грозную империю из известных яванцу XVII века.
В своих посмертных походах Александр покорил даже море, пригрозив морскому царю, что его воины вычерпают всю воду своими шлемами. Причем, для того чтобы можно было потребовать дань с морского царя, Александр приказал выловить морского человека, женил его на земной девушке и ультиматум морскому владыке предъявлял с помощью их сына, знающего оба языка. Как причудливо преломилась в этой фантастической истории страсть Александра к «организации» смешанных браков!
Александр глубоко проник в святая святых культуры любого народа, в фундамент любого искусства — фольклор. И в грузинской сказке Александр строит лестницу, чтобы забраться на небо и завоевать его, а потом роет путь в подземное царство — опять же для завоеваний.
Посмертные путешествия Александра по Европе (и Руси в том числе) носили менее экзотический характер.
В литературе Западной Европы в средние века Александр — обыкновенный герой рыцарского романа, одержимый страстью к единоборству. Побежденные цари и князья становятся его вассалами.