ЗАКОНЫ ДАЛЬНОДЕЙСТВИЯ
Уже давно плата рабочим на уборке сахарного тростника в буржуазных государствах Центральной Америки зависит от урожая сахарной свеклы в Европе, а создание каучуковых плантаций в Малайе разорило когда-то сотни тысяч бразильцев, обезлюдив десятки городов, построенных на пути каучука к бразильскому побережью Атлантики.
И очередные приступы валютного кризиса, начинающиеся на биржах Нью-Йорка и Лондона, затрагивают так или иначе и Данию и Японию.
Сегодня любой культурный человек знает в общих чертах содержание Гомеровой «Илиады». Не знаю, однако, обратили ли вы внимание, что великая поэма рисует войну греческих племен против малоазиатского города, притом не самого крупного, чуть ли не как мировую. На помощь Трое приходят и амазонки с северных берегов Черного моря, и цари из сердца Азии, и даже грозный владыка эфиопов. Эллины схватываются у Гомера чуть ли не со всем известным им тогда населенным миром.
Взаимосвязь между собой его отдаленных частей греки сознавали уже в ту пору. Такие люди, как Геродот, Платон, Аристотель, понимали и то, что наука Греции — преемница египетской, вавилонской, финикийской. Самих себя, пусть и не всегда верно, древние греки вписывали в систему народов, происходящих не только от богов, но и друг от друга.
Кто не помнит миф о прекрасной царевне Европе, похищенной Зевсом, принявшим облик быка! Наша часть света всегда готова освежить тут память своим названием. Но Европа была в мифе финикийской царевной, и ее брат Кадм, отправившийся на поиски сестры, стал согласно мифу первым царем Фессалии в Греции. Древнюю связь Европы и Азии, незапамятной давности путешествия и контакты увековечила эта легенда.
В раннем средневековье византийский император подсчитывал военную мощь владык Восточной Азии, потому что среди врагов у них и Византии были и общие. Сила, с которой западные тюрки могут ударить по Византии, зависела от их отношений с тюрками восточными.
И налоги, которые брали византийские наместники с крестьян Северо-Восточной Африки, зависели в числе прочего от состояния китайской армии, а также от трудностей, испытываемых хазарским каганатом на Волге в его борьбе с народами Северного Поволжья.
Из африканского золота чеканились арабские динары, которыми платили восточные купцы русским князьям и скандинавским конунгам за товары.
Из конца в конец огромного мира прокатывались события, которые часто кажутся на первый взгляд затрагивающими лишь отдельные страны. Все мы знаем крестьянскую войну Болотникова в начале XVII века. А в 20—40-е годы XVII века крестьянские восстания потрясли Францию Людовика XIII. А в 90-е годы XVI века, всего лет за десять до движения Болотникова, крестьяне поднялись на борьбу далеко на востоке — в Турции. И почти одновременно с французским «восстанием босоногих» очень похожий на него крестьянский мятеж разыгрался в Персии. В самый же год «восстания босоногих» — 1639-й — началось в Китае антифеодальное движение Ли Цзы-чэна, и только на два года предшествовало ему начало Симабарского восстания в Японии. Все эти примеры приводит в своих работах академик Николай Иосифович Конрад, и «синхронность» событий на разных концах мира просто поражает.
В одни и те же века и даже в одни и те же десятилетия берутся за оружие крестьяне, разделенные многими тысячами километров, — это ли не доказательство общих закономерностей экономических и социальных процессов во всем мире! И всюду — от Германии до Китая — при всех местных особенностях после разгрома крестьян устанавливался феодальный абсолютизм.
Разумеется, самые отдаленные части Старого Света были связаны и зависели друг от друга задолго до средних веков с их крестьянскими войнами. Академик Конрад обращает особое внимание на то, что из трех крупных держав, существовавших в начале нашей эры, две — Ханьская империя в Китае и Парфянская держава (в Иране) — распались почти одновременно; и это же время (II–III век нашей эры) было началом распада Римской империи.
По мнению Конрада (правда, оспариваемому), эпоха Ренессанса, Возрождения, которую мы связываем только с Европой, притом часто лишь с ее югом и западом, была общемировой. И началась она в Восточной Азии. В VIII веке Конрад видит китайский Ренессанс. В Средней Азии, Иране, Северо-Западной Индии начало Возрождения искусств и наук приходится на IX век. Итальянский Ренессанс — это уже XIII век. А окраин тогдашнего мира, Англии на западе и Японии на востоке, Возрождение достигает лишь в XVI веке.
Убедительно иллюстрирует всеобщие связи такая история. Без малого тысячу лет назад в Гренландии была основана норманнская колония, процветавшая несколько столетий. Но с XIV века нашей эры связь с нею Европы почти прервалась, корабли все реже достигали гренландских берегов, и в конце концов поселения норманнов в Гренландии вообще исчезли.
Причин тому называли много. От нападений эскимосов до резкого ухудшения климата, от внутренних неурядиц в Норвегии, из-за которых тамошнее правительство не смогло наладить постоянные контакты с гренландцами, и до чьего-то разбойничьего нападения на единственных моряков, знавших путь на самый большой остров мира.
Среди этих предполагаемых причин есть вещи вполне реальные. В это время действительно происходило ухудшение климата, а политическая жизнь Норвегии была сложной и трудной. Впрочем, какая страна и в какое время могла бы похвастать, что целые столетия пользуется полным внутренним миром и внешним покоем? Зато исследования ученых XIX–XX веков, подолгу живших среди эскимосов, показали, что этот народ вряд ли мог вести истребительную войну, да еще против норманнов. Должен сказать, что какое-то нападение на норманнские поселения в Гренландии действительно могло иметь место. Только не нападение эскимосов. В то время на морях вовсю бушевали пираты. Англичане, а то и турки (не удивляйтесь: именно турецко-алжирские пираты в XVII веке произвели опустошительный набег на Исландию) вполне могли добраться и до Гренландии.
Но мы знаем, как восстанавливались после тяжелейших разгромов, например, испанские города в Латинской Америке. Как вставали из пепла русские города после татарского нашествия. Нет, один лишь военный удар не может обычно решить судьбу той или другой страны. Значит, даже если пираты и обрушились на гренландцев, это была просто последняя капля воды, переполнившая чашу.
Что касается предположения о гибели знавших дорогу к Гренландии моряков, то сам по себе путь на этот остров не был таким сложным, чтобы в результате гибели нескольких человек его можно было забыть. Да и история об этой гибели «путезнатцев» оказалась вымышленной.
По-видимому, справедливо совсем другое объяснение. А для этой книги, кстати, именно оно и представляет особый интерес.
Судьбу норманнов в Гренландии решило очередное изменение в международных торговых связях.
Гренландская колония просто потеряла свое экономическое значение. Потеряла потому, что у нее появились сильные конкуренты. Притом отделенные тысячами километров. Одним из них была Африка, другим Северная Русь.
Главным гренландским товаром были моржовые клыки — ценнейшее сырье для изготовления всевозможных украшений, поделок и даже лекарств. Но налаживающиеся в позднем средневековье связи Европы с Африкой дали европейцам слоновую кость — материал более красивый, да и более экзотический.
А гренландская пушнина — второй по важности предмет вывоза — не выдержала конкуренции с поступавшей в Европу через Новгород пушниной Руси.
Корабли перестали пересекать север Атлантического океана просто потому, что это сделалось невыгодно. Печальная история. Но она демонстрирует зависимость друг от друга далеких стран мира не хуже любого происшествия со счастливым концом.