В поисках ночлега мы, конечно, отправились в ближайший буддистский монастырь. Он сразу поразил огромными размерами храмов и окружающих зданий, утонченными лепными украшениями и неимоверным количеством позолоты. Это был скорее дворец или музей, чем место обитания нищенствующих буддистских монахов.
Внешний облик монастыря сильно отличался от всех тех, в которых мы до этого ночевали. Поневоле возникал вопрос: «А принимают ли и в монастырях-дворцах паломников?» Пожилой солидный монах, выходящий из дверей главного храма, похожего, кстати, на огромную шкатулку с драгоценностями, очень удивился:
– Да вы что? Где же у нас ночевать? В отель! Идите в отель!
Этот ответ только укрепил мои сомнения. Но отступать было некуда. Придется сделать еще одну попытку. Старые монахи, наверное, настолько близко подошли к Нирване, что проблемы земной жизни их уже не волнуют. Может, спросить кого-нибудь помоложе?
Возле стеклянного павильона, в котором был установлен деревянный саркофаг с зажженными свечами, на скамейке сидели два очень молодых монаха – лет по пятнадцать-семнадцать.
– Можно нам переночевать здесь?
– Конечно, – обрадовался один из них, оказавшийся англоговорящим. – Присаживайтесь на скамейку, отдохните.
Сидим, непринужденно болтаем. Постепенно темнеет, а никаких изменений в нашем положении не происходит. Видимо, чего-то или кого-то ждем. Так и оказалось. К нам подошел еще один парень (из «гражданских»). Монахи что-то объяснили ему по-тайски, и он повел нас куда-то в глубь территории монастыря, чтобы… угостить бутылкой питьевой воды. Потом мы еще немного петляли между монастырскими зданиями и неожиданно вышли на улицу.
– Куда мы идем? – удивился я.
– Я покажу вам дешевый отель.
– Да не нужен нам никакой отель!
Парень удивился, но настаивать не стал.
– Нет так нет. Тогда я пошел. – И тут же скрылся с наших глаз.
Мы стояли на оживленной улице возле пешеходного перехода и совещались, решая, что дальше предпринять. Сделать еще одну попытку? Или поискать другой монастырь? Очевидно, наше замешательство было хорошо заметно. Проходивший мимо толстый жизнерадостный монах лет тридцати – почти точная копия китайского «смеющегося Будды» – сразу так прямо и спросил:
– Проблемы?
Узнав, в чем дело, он тут же предложил свою помощь и повел нас… в тот же самый монастырь!
На этот раз мы прошли сразу же в здание монашеского общежития. Оно находится на охраняемой, отгороженной от остальных монастырских строений территории, да и на входе был вахтер. Вместе с Сейсаном – так звали пригласившего нас монаха (как потом выяснилось, достаточно высокого «ранга») – мы поднялись на четвертый этаж. Там он ключом открыл дверь кельи.
– Заходите, располагайтесь. Это комната моего друга. Он уехал в Чианг-Май навестить родственников, а мне оставил ключи.
Монастырь снаружи был похож на дворец. Поэтому меня ничуть не удивило, что монашеская келья напоминала номер в отеле. Хотя и не люкс, но со всеми удобствами: отдельная ванная комната, мини-кухня с полным набором посуды, электрическим чайником, заваркой, сладостями. Кроватей, правда, не было, но в комнате стояли телевизор, комплект аудио– и видеотехники, книжный шкаф с фолиантами в дорогой оправе. Только что кондиционера не было. Но его прекрасно заменял напольный вентилятор с огромными лопастями.
Вскоре к нам в гости зашел еще один монах. Сучин в католическом колледже изучал западноевропейскую религиозную философию.
– А разве буддистским монахам разрешают учиться у христиан? – удивился я.
– Конечно. Буддизм – это ведь не религия, а философия. Католики крестят буддистов, даже не заставляя их при этом отказываться от своих «философских» взглядов. Поэтому у нас в колледже большая часть студентов одновременно и буддисты, и христиане. И вообще, по моему мнению, на Востоке будет все больше и больше христиан. А в западных странах, наоборот, скоро буддистов станет значительно. Ведь когда Будда проповедовал свое учение, Индия была очень богатой, а среди его учеников были сплошь принцы да князья – вся верхушка тогдашней аристократии. Христос же общался с бедняками. Вот и получилось, что христианство – религия для бедных, а буддизм – для богатых. Поэтому нет ничего удивительного в том, что сейчас, когда западные страны стали богатыми, а восточные – бедными, происходит замена главенствующей религии на более соответствующую материальному положению вещей.