«Рангун» был забит до отказа. В Сингапуре на борт погрузилось много пассажиров: индийцев, жителей Цейлона и Китая, малайцев, португальцев. Большинство из них ехали вторым классом.
Когда луна вступила в последнюю четверть, погода, до сей поры недурная, испортилась. Море вспучилось и потемнело. Порывами задувал крепкий бриз, но, к счастью, попутный, с юго-востока. Всякий раз, когда представлялась возможность его использовать, капитан приказывал ставить паруса. Тогда «Рангун», имевший оснастку брига, плыл под двумя марселями и фоком, и его скорость возрастала благодаря объединенной силе пара и ветра. Так, рассекая невысокую, но плотную и подчас не на шутку изматывающую волну, судно прошло мимо берегов Аннама и Кохинхины.
Впрочем, непогода была не главной причиной столь изнурительной качки, прежде всего, в ней был повинен сам «Рангун», и пассажиры, большинство из которых страдало морской болезнью, имели все основания сетовать именно на пакетбот. В конструкции судов пароходной компании «Пенинсула энд Ориентл», совершающих морские рейсы в Китай, имеется существенный недостаток: соотношение между осадкой груженого судна и высотой надводного борта плохо рассчитано, поэтому кораблям обычно не хватает остойчивости. Они недостаточно массивны и слишком водопроницаемы, плохо защищены от захлестывающих волн. Это, как выражаются моряки, посудины «потопляемые», вот почему от нескольких ударов тяжелых валов их ход теряет равномерность и начинается болтанка. По крайней мере, в этом отношении, если не по мощности паровых машин, они сильно уступают таким судам французской «Национальной почтово-пассажирской компании», как «Императрица» и «Камбоджа». Эти последние, если верить техническим расчетам, могут без осложнений зачерпнуть почти столько тонн воды, сколько весят сами, тогда как суда Индийской компании «Голконда», «Корея» и тот же «Рангун» рискуют пойти ко дну, чуть только вес воды в их трюмах достигнет одной шестой части их собственного.
Следовательно, при плохой погоде на подобном судне надо двигаться вперед с большими предосторожностями. Иногда приходилось сбавлять пары и ложиться в дрейф. Это было чревато проволочками, которые, казалось, нимало не тревожили Филеаса Фогга. Зато Паспарту впадал в крайнее раздражение и бесхитростно его проявлял. Принимался обвинять в задержках капитана, поносить механика, компанию, посылать к дьяволу всех, кто имеет отношение к пассажирским перевозкам. Не исключено, что его нетерпение в немалой степени распалялось также при мысли о газовом рожке на Сэвилл-роу, все еще продолжавшем гореть за его счет. В один прекрасный день детектив спросил:
– Вы так торопитесь прибыть в Гонконг?
– Очень торопимся! – буркнул Паспарту.
– Думаете, мистер Фогг спешит, чтобы не пропустить пакетбот, идущий в Иокогаму?
– Ужасно спешит.
– Значит, вы теперь поверили в это необычайное кругосветное путешествие?
– Вполне. А вы, мсье Фикс?
– Я? Нет, я в него не верю!
– А вы шутник! – и Паспарту подмигнул.
Такое определение заставило полицейского призадуматься. Он и сам толком не понимал, почему, но оно его встревожило. Неужели француз его раскусил? Фикс не знал, что и думать. Здесь ни одна душа, кроме него самого, не догадывалась, что он сыщик, никто другой не мог об этом проведать. И все же Паспарту заговорил с ним в таком тоне наверняка не без задней мысли.
В другой раз славному малому случилось пойти еще дальше. Слишком уж трудно ему давалось решение держать язык за зубами. Это было сильнее его.
– Послушайте, мсье Фикс, – лукаво посмеиваясь, спросил он попутчика, – неужели, как только приплывем в Гонконг, нам, к величайшему прискорбию, придется проститься с вами? И нет никакой надежды, что вы продолжите свой путь?
– Ну, я… не знаю… – пробормотал сыщик в изрядном замешательстве. – Возможно, что…
– Ах! – вскричал Паспарту. – Если бы вы и дальше нас сопровождали, я был бы просто в восторге! Подумайте, пристало ли агенту компании «Пенинсулаэнд Ориентл Стим Навигейшн» останавливаться на полдороге! Вы же сперва ехали всего лишь в Бомбей, а сами вот-вот высадитесь в Китае! Америка уже недалеко, а от Америки и до Европы рукой подать!
Фикс пристально посмотрел в лицо собеседнику, который в ответ озарил его самой дружелюбной в мире улыбкой. Сыщик мигом смекнул, что всего разумнее посмеяться с ним вместе. Однако Паспарту – он был в ударе – не унимался: он спросил детектива, доволен ли тот своей службой, «доходно ли это ремесло».