СИНГАПУР • ОДОМАШНЕННЫЕ ДЖУНГЛИ - СПОРТИВНАЯ ПОЛИТИКА • ТОЧНОСТЬ ГРАНДИОЗНЫХ ПЬЕС
Сингапур — это укрощенные, одомашненные джунгли. Повсюду выплескивается чудовищная сила их зарослей, становясь газонами, парками, цивилизованными растениями, полями орхидей. Это самый здоровый порт в Азии.
За исключением отдельных редких случаев малярии, здесь нет болезней. Игровые площадки, бейсбол, регби. Народ лежит на газонах у моря. Английская политика. Пока молодежь веселится, она не устраивает заговоры.
Французские миссии в Сингапуре оплачивает Англия. Там больше не говорят с учениками по-французски. Миссии хотят выжить. Англия защищает их как своих политических агентов.
Два модника в тюрбанах из накрахмаленного тюля поверх остроконечных золотых шапок. Один конец тюля спускается до пояса, другой устремляется вверх прожекторным лучом, муслиновой стрекозой, гордой кокардой. Сюртук, кальсоны из белого полотна, сиреневые кожаные туфли, тонкие усы, кольца, цепи, хлыст на английский манер под рукой.
Модники расхаживают вдоль витрин, что-то обсуждают, заходят, выходят обратно. Понятно, что выбор одежды, духов и прочий адонисизм — это таинство, предмет ежеминутных забот. «Наверное, это раджпуты, — заявляет Паспарту. — Они обманывают бедных женщин и предсказывают судьбу». Я восхищен оригинальной трактовкой, подсказанной Паспарту этими принцами тротуара. Раджапуты. Они и правда из этого великого племени (раджпутана), самого благородного в Индии? Их костюмы необычны? Общее безразличие подтверждает, что одеты они, как принято, с обозначением касты или провинции. Любая экстравагантность гардероба здесь подчинена правилам. Только где же до Индии я мог видеть таких молодчиков? В театре, черт возьми! Больше того — в спектакле «Вокруг света». Костюмы и мизансцены как нельзя точны, перед постановкой импресарио явно прокатились по всем городам.
Отель «Адельфи». Из комнаты, изрешеченной створчатыми дверьми и фрамугами, попадаешь в следующую, на открытом воздухе. А из комнаты на открытом воздухе — на большую знойную террасу. Терраса выводит к храму и факирам.
ПРИТОНЫ
«Отчаянность и бесстрашие — это хорошо. Но всему есть предел. Вы делаете ошибку. Поверьте опытному колонисту». Сколько я слышал этих малодушных советов псевдомудрых трусов, которые делают понимающий вид и говорят про свой опыт. У нас теперь тоже опыт. Мы пересекли весь мир. В каждом городе мы бесстрашно шли за нашими кули в тупики, где вздрагиваешь от чирканья спички, проходили по расшатанным лестницам, грязным дворам, проникали в какие-то лазы. Для объяснений хватало жестов. Иногда из-за этого случались недоразумения, попадались подозрительные гостиницы. Нам приводили китайских цып в сопровождении матрон... Недоразумение прояснилось — все смеются, и складывающаяся дружба крепнет с каждой секундой. Все притоны без исключения отличались гостеприимством, лучшие места — для гостей. Кто спал встает, уступает место и не жалуется, что разбудили. За сигарету готовы отдать душу.
Этой ночью на чердаке, где вокруг ламп собралось десятка два сотоварищей, сосед по циновке, вздрогнув, очнулся от сна и остолбенело уставился на наши бледные лица. За перегородками - пение трубок. Мне показалось, что издалека я заметил нас в зеркале, висящем на стене, но понял, что рама этого зеркала — открытое окно, за которым другие окна, другие лампы, другие курильщики.
Разумеется, здесь несложно было бы с нами разделаться. Даже полиция не отваживается совать нос в среду вроде той, в которой живут наши дворники, а торговец опиумом издает те же крики, что и плетельщик стульев.
Один раз атмосфера вокруг нас стала вдруг напряженной. Подозрительной. Какой-то тип, старая каналья в очках, настоящая кобра, попытался заморочить головы нашим парням. Я был в них уверен, но знал, что неверный жест может сбить их с толку, по-глупому толкнуть на преступление.
Следовало сохранять спокойствие, вести себя так, чтобы им стало стыдно. Проливной дождь. Атмосфера сразу разрядилась. Выходим, и наши парни, понурив головы, сами говорят, что больше мы в эту гостинцу не пойдем.
(Такие чердаки — это гостиницы, где они спят и курят на чертежных столах или под ними.)