Сколько мусорных баков в наших портах, сколько закоулков, в которых дощатые изгороди, запах, подозрительное освещение, фигура китайца, прижавшегося к стене, нашептывали мне вы-разительную фразу, мотив симфонии.
В Гонконге ее грянут сразу все духовые, струнные и деревянные; музыка выплескивается из оркестровой ямы и ливневыми потоками затопляет артерии наклонного города. Оставляет на площадях зловонные лужи и с новой силой каскадами рвется к порту. Там банки, судоходные агентства, высотные здания штаб-квартир «Кука», «NYK Line», «Истерн телеграф», преграждают ей путь надменными дамбами своих фасадов.
Джонки в гавани кружатся в том же замедленном ритме, что и ветер, встречавший наш корабль. Маленькие двуглавые пароходики, похожие на змей, которые, по заверению Биу, моего слуги-аннамита, с одного конца питаются древесным углем, а с другого — лягушками, обеспечивают сообщение между стоящими на якоре судами и пристанью, где разгуливает расфуфыренный сброд — племя рикш.
Чуть не забыл, что на одной из площадей — на площади клуба «Гонконг», где болотом расплылся оркестр, — на газонах, на большом расстоянии друг от друга, выросли каменные щиты и пьедесталы, и, словно выполняя танцевальное па, бронзовый английский король вытянул ногу вперед и уперся кулаком в бедро, а у бронзовой королевы — юбка с бронзовыми воланами, и бронзовая прическа, и бронзовый кружевной веер в руках.
Лицом к морю под колоннами храма любви сидит на троне старая королева Виктория с диадемой на голове и скипетром в руке. Эти статуи, превосходящие ростом людей и принятые в странный оркестр, обескураживают своим китайским видом. Паспарту цитирует мне слова одного сенегальца, который на ломаном французском спросил его, стоя с раскрытым ртом перед памятником на площади Квинконс в Бордо, «люди ли это сделали». Этот государь и его бронзовые принцессы, усыпанные звездами плевков, размахивающие атрибутами королевской власти и гордо вздернутой победной саблей, подчеркивают глубину поражения Европы и мечту, состоящую в том, чтобы подчинить богов.
На первый взгляд — какая победа! И какое фиаско, если приглядеться. Чтобы расположить этих людей, требуется столетие; и две недели, чтобы все потерять. Довольно того, чтобы желтые соседи, вооруженные, воспитанные, образованные Европой, сорвали зрелый плод с ветви и сохранили эти три статуи, подтверждающие, как изменчива национальная гордость.
ЧАРЛИ ЧАПЛИН, 11 МАЯ • СУДЬБОНОСНАЯ ВСТРЕЧА • НОВЫЙ ЯЗЫК • УЛИЧНЫЙ ХУДОЖНИК • ЗАБАРРИКАДИРОВАВШЕЕСЯ ИСКУССТВО • ПАСПАРТУ УЛЫБНУЛАСЬ УДАЧА • ПРОЩАЙ, ШАРЛО • РАБОТА
Два поэта движутся прямой колеей судьбы. Но случается так, что их прямые пересекаются и образуется крест или, если угодно, звезда. Моя встреча с Чарли Чаплином остается чарующим чудом этого путешествия. Многие хотели этой встречи, многие пытались ее устроить. Каждый раз возникало препятствие, и вдруг случай — носящий на языке поэтов другое имя — забрасывает нас вдвоем на старое японское судно, перевозящее товары по китайским морям от Гонконга до Шанхая.
На борту Чарли Чаплин. От этой новости у меня внутри все перевернулось. Потом Чаплин мне скажет: «Настоящая роль творчества в том, чтобы дать возможность друзьям вроде нас обходиться без прелюдий. Мы были знакомы всегда». Но в тот момент я не знал, что желание этой встречи было обоюдным. Кроме того, в этом путешествии я понял, как капризна слава. Конечно, я познал радость от того, что тебя переводят на все языки, но в иные моменты, ожидая дружеского участия, натыкался лишь на пустоту; а иногда, наоборот, ожидал пустоты и бывал щедро одарен дружбой.
Я решил написать Чаплину короткое письмо. Сообщил о том, что я на борту, и о своей любви к его персоне. Он вышел на ужин и сел за столик вместе с Полетт Годдар. По его виду я понял, что он желает сохранить инкогнито.
На самом деле мое письмо ему не передали. Он не думал, что я на «Кароа», и не видел ничего общего между мной и пассажиром за соседним столиком, который сидел к нему вполоборота. После ужина я вернулся в каюту. Раздеваюсь, и вдруг в мою дверь стучат. Открываю. Чарли и Полетт. Мое письмо только что принесли. Чаплин боялся розыгрыша, подвоха. Бросился к администратору посмотреть список и, удостоверившись, побежал вниз, перепрыгивая через ступени, чтобы лично донести свой ответ.