РОДОС, 1 АПРЕЛЯ • СРЕДОТОЧИЕ НАЦИЙ • С ДВУХ ТРИДЦАТИ ДО ЧЕТЫРЕХ: ОСМАТРИВАЕМ ГОРОДСКИЕ СТЕНЫ И ПЕРВЫЕ ЗАГАДОЧНЫЕ УЛИЦЫ
Существовал ли Колосс Родосский?
Если его выдумали, это не значит, что одним чудом света на нашем пути стало меньше.
Мы поверили в путешествие Филеаса Фогга — так же верят и в Колосса. Корабль проходит у него под ногами.
Римский бриллиант. Афинская жемчужина. Завтра — египетский скарабей. Родос — первый неправильный камень в ожерелье.
Микены, Греция, она самая, Византия, крестовые походы, рыцари ордена святого Иоанна, турки, Патмос, где евангелист съедает книгу и пишет Апокалипсис, Гиппократ, Гомер, Тиберий, Цезарь, Август, Цицерон, Сулейман Великолепный — на это средоточие наций, городов и легендарных имен смотрит, разведя в стороны волосы и опершись на колено, Венера Родосская.
Все языки Вавилона перекликаются возле персидского фонтана. Он украшает площадь, выйдя на которую я оказываюсь прямо в гуще событий «Тысячи и одной ночи». Еврейский мальчик, идущий с урока, обращается к нам по-французски.
Нас встречает выплеснувшаяся на улицы жизнь Востока. Начиная с Родоса, что ни улица — то спектакль, а лавки без четвертой стены — театральные подмостки, где никогда не опускается занавес.
Брадобреи и сапожники. Самая популярная в театре восточных улиц пьеса — о брадобрее, поскольку религиозные секты требуют, чтобы при стрижке учитывалось бесчисленное множество нюансов. Лежа навзничь, клиенты млеют в руках, которые с одинаковым мастерством могут и стричь, и брить, и пытать.
Всюду гроздьями свисают сапоги. Всюду их дубят, шьют, начищают, продают. У всех брадобреев и сапожников портрет дуче; искусное сочетание цветовых пятен отпечатывается на радужной оболочке, и при свете дня взгляд переносит их на яркие стены домов, которые каждую неделю перекрашивают женщины, обмакивая кисти в известку.
Там, где стояли ноги колосса, по обеим сторонам порта возвышаются две колонны. На одной Ромул и Рем сосут молоко римской волчицы, на другой бронзовый олень смотрит в сторону острова охотников и роз. Стены с заостренными фестонами, башни и дозорные пути опоясывают город кольцом. Войти туда можно через ворота замка-крепости. Вы теряетесь в лабиринте плоских крыш, переходов, сводов, рвов, мостов, бойниц и вскоре оказываетесь в исходной точке.
Итальянский солдат, выделяясь на фоне неба, кричит Паспарту, чтобы он зачехлил свой «кодак». Паспарту собирался фотографировать не крепость, а старую мусульманку, которая закуривает, перегнувшись через край византийского колодца. Какое кощунство: источник со святой водой, правоверная курильщица. Но ее оберегают черная чадра и солдат. Чадра редко приоткрывается. Морской бриз обволакивает ею лица. Затененные глаза и рты превращают проходящих женщин в прокаженных с головой Смерти.
«Кто пил воду из фонтанов Родоса, непременно на Родос вернется». Эту истину я повторяю себе и думаю, что наверняка больше не увижу этот остров, где остановка у нас длится всего четыре часа.
Я заметил первые тюрбаны того самого красного цвета, который выгорает на солнце до светло-сиреневого. Мальчишки мелом рисуют на стенах звезду Давида — два перекрещенных треугольника; а портовые грузчики обматывают голову тканями, скручивая их на затылке и завязывая концы на груди. Впервые — дыхание Египта: гранитный платок покрывает головы их богов.
АЛЕКСАНДРИЯ, 2 АПРЕЛЯ • БАЗАРНЫЕ ЦЕРЕМОНИИ • БАКШИШ • КОМБАКИР • СТРАННОЕ КАФЕ
Уродливость пришла в Египет из Александрии и из предместья Сент-Антуан. Мебель Левитана грозит простоять дольше, чем мебель Рамсесов, и таксист, который гонит, как ненормальный (так в Египте принято), с гордостью показывает нам бесконечную панораму домов.
Хорошо, что еще сохранился Старый город. И чистильщики сапог, и женщины, у которых черная чадра крепится на носу с помощью золотой клипсы. И эти юные создания, которые прогуливаются, сплетя два пальца. Самое неприметное из них затмило бы всех красавиц на балу благородством походки, ниспадающим одеянием с разрезами, разворотом плеч, созвездием рта и глаз.
Чадра у женщин становится все прозрачнее. Иногда ею прикрыт всего один глаз, и некоторые похожие на пухлых кукол особы находят причудливые компромиссы между обычаем и модой.
Мы появляемся в разгар праздника. Это нечто вроде египетского Рождества. Своего рода Богоявление. На улицах полно лотков с красными сладостями: боги, ослы, сосуды, обелиски, голубки украсят семейный алтарь, а потом их съедят дети.