К Васе и Валентину на «Королеве» относились с дружеской симпатией. Видавшие виды бродяги, они облазили со своими кинокамерами все Приморье, Камчатку и Курилы, бывали в разных переделках и охотно о том рассказывали. Долговязый, с обожженным на солнце красным лицом и рыжеватыми усиками Валентин Лихачев и крепко сбитый стокилограммовый Вася Рещук были желанными гостями в любой компании. Судя по всему, фильм удавался, и теперь они только посмеивались, вспоминая, какую обструкцию устроили им в начале рейса. Они хотели заснять работу гидрологов и попросили их соответственно подготовиться, и гидрологи, гордясь оказанной им честью, дружно явились на съемку, одетые в самое последнее тряпье, какое только нашлось на корабле. Вместо интеллигентных научных сотрудников с высшим и средним специальным образованием у лебедок и гирлянд с батометрами орудовала толпа отпетых оборванцев.
Но многочисленная публика, прибывшая к началу представления, была разочарована; Вася и Валентин сделали вид, что ничего особенного не происходит, засняли оборванцев на пустую кассету и с благодарностью откланялись.
На корме появились Игорь Нелидов и Костя Сизов, и мы подозвали их к себе.
– Как машина, в здравом уме? – спросил я.
– Ночью слегка свихнулась, но под утро вправили мозги, – ответил Костя, присаживаясь. – Считает себе понемножку… Обратите внимание на Андрея; какая жизнерадостная физиономия!
Мы засмеялись. Игорь неодобрительно покачал головой.
– У человека феноменальная неудача, а вы хихикаете, – слишком серьезным голосом сказал он. – Не по-христиански.
А с Андреем произошла такая история. Некоторое время назад за нарушение дисциплины он был приговорен к высшей мере – лишению на месяц тропического вина, и переведен на фруктовые соки. Андрей пошел в артелку, набрал полную авоську банок с ананасовым соком и демонстративно раздал их желающим. И вот сегодня, в день окончания срока наказания, он чисто выбрился, надел галстук и с песней отправился за своим законным тропическим вином. И здесь произошла душераздирающая сцена.
– Тебе не положено, – изучив свою конторскую книгу, сообщил артельщик.
– Шутник, – ухмыльнулся Андрей. – Сегодня как раз месяц, – Точно, месяц, – согласился артельщик. – Считать мы умеем, арифметику в школе изучали. А все равно не положено!
– Это почему? – Андрей изменился в лице.
– А потому, что соку ты выбрал вперед не на тридцать, а на сорок дней. Так что пей соки, поправляйся, а через десять дней приходи!
Нет, Игорь прав: грех смеяться над таким чудовищно невезучим человеком.
– Пустяки, – отмахнулся Костя. – Хотите, расскажу воистину трагический случай? Я тогда плавал на «Прибое». Как-то после выдачи я долго не притрагивался к своей бутылке, а ребята все ходили вокруг, намекали. Неспроста, думаю. Так и есть, откупорил бутылку – а в ней вода. Посмеялся, конечно, вместе со всеми, а про себя затаил хамство.
Дело было перед Новым годом. Собрал я одиннадцать пустых бутылок, по числу ребят в нашей компании, и хорошенько над ними потрудился. Ночами работал, недосыпал, но заполнил их удивительно похожей на вино смесью – морская вода плюс чай, очень аккуратно закупорил пробками и надел колпачки. Потом запаковал бутылки в ящик и договорился с артельщиком, что положенное нашим ребятам вино он отдаст мне, а этот ящик – им. И вот под Новый год они притащили ящик в каюту, нетерпеливо приготовили закуску и, блаженные, уселись за стол. Разлили по стаканам первую бутылку, залпом выпили – и застыли с перекошенными лицами. Однако нашлись, засмеялись: «Здорово, Костя, ты нам отомстил, ха-ха!» Никому и в голову не пришло проверить вторую бутылку: наполнили стаканы, выпили – и у всех глаза на лоб. Я выскочил из каюты, чтобы наплакаться вдоволь на свежем воздухе, а возвратился – все злые, никто на меня не смотрит. Оказывается, остальные бутылки, не проверяя, выбросили за борт. Я схватился за голову: «Что вы наделали! С водой были только две бутылки, остальные настоящие!» Тут начались такие стенания, что я пожалел несчастных и выставил припрятанный ящик…
– Летит! – подпрыгнув, закричал Валентин. – Прозевали…
Внезапно возникнув из облака, над нами, покачивая крыльями, с ревом промчался «ИЛ-18».
Не успели мы выразить сочувствие обескураженным операторам, как со швартовой палубы послышался взрыв проклятий. Мы поспешили туда и стали свидетелями волнующего поединка между Ткаченко и акулой.
Когда выдавалась свободная минута, Ткаченко забрасывал удочку, а рыба, которая понимала, что времени у начальника экспедиции в обрез, спешила проглотить наживу. Везло ему сказочно: за последние дни, не затратив и часа, Ткаченко поймал несколько тунцов, в том числе одного весом в двенадцать килограммов. Но сегодня какая-то блудная акула поклялась вывести начальника из себя: с утра она вертелась возле судна и не только отпугивала тунцов, но и трижды съедала приготовленное для них угощение, причем вместе с крючками и леской.
На карту был поставлен престиж рыбака, и Ткаченко, забыв про тунцов, объявил акуле бесяощадную войну на уничтожение. С этой целью он принес на швартовую палубу пугающих размеров австралийское ружье для подводной охоты с метровым гарпуном и на тросе, способном выдержать полтонны, забросил в воду насаженный на крюк кусок мяса. Но акула, видимо, насытилась тремя крючками и теперь лениво плавала на почтительном отдалении. Ткаченко поглядывал на часы и даже стонал от нетерпения: вот-вот должны были начаться переговоры по радиотелефону. Наконец, акула осознала, что срывает важное мероприятие, и начала делать концентрические круги вокруг приманки. «Ну, еще немножко!» – умолял Ткаченко, прицеливаясь. Но стрелять ему не пришлось; акула стремительно метнулась к приманке и проглотила ее вместе с крюком. «Вира!» – приказал Ткаченко, и двое добровольных помощников натянули завязанный через блок трос. С виду акула была не больше двух метров, но очень здоровая, и за жизнь она боролась отчаянно. Даже когда удалось набросить на ее хвост лассо, она продолжала биться со страшной силой, поднимая целые фонтаны брызг, а когда шлепнулась на палубу, то начала такую пляску, что все разбежались в разные стороны. Подождав, пока она утихомирится, мы подошли поближе и стали спорить, каких она размеров. Я считал, что два метра, а Вилли полагал, что я преувеличиваю. «Ну, ляг рядом с ней, – уговаривал он, – вот увидишь, она не длиннее тебя!» В это время акула открыла пасть, и я поспешно признал, что Вилли совершенно прав. Кстати говоря, из этой пасти были извлечены те самые крючки, которые стали поводом для битвы. Вот какие ничтожные причины лежат иногда в основе больших событий!
Утром по судовой трансляции разнеслось привычное, всеми дружно проклинаемое: «Подъем!». Чтобы подсластить пилюлю, старпом – а это была его вахта – слегка разбавил побудку юмором; «Команде – вставать, кальмаров ловить!». Что-то уж очень тяжело было вставать, но порядок есть порядок. Бормоча про себя бодрые и жизнеутверждающие слова, я сполз с койки и приступил к зарядке. Но едва лишь моя нота взметнулась к потолку, из динамика послышалось: «Прошу извинить, продолжайте спать, сейчас шесть утра».