Вообще в районе Молодежной и в декабре – январе бывает тяжеловато. Льда еще много, хотя припай в заливе начинает исчезать буквально на глазах. Вдоль полуострова Танг, который образует хорошо очерченный восточный берег залива, появляется четко видимая с Молодежной полынья, которая день за днем приближается к подножию горы Вечерней (эта гора крутым красноватым лбом вылезает из-под ледника в 20 км к востоку от станции), а уж оттуда начинается взлом припая и на всей акватории залива Алашеева. В марте только скопления айсбергов в центре залива да на рейде станции могут еще удерживать полуразрушенные солнцем остатки припая, которые ни один капитан, стоящий в рубке дизель-электрохода вроде «Михаила Сомова», всерьез не принимает. Март – апрель – самое благоприятное время для захода в залив Алашеева. Льда в его окрестностях почти нет. И даже белоснежные «пассажиры» заходят иногда сюда в это время, и запись в судовом журнале о плавании за чертой Южного полярного круга долго является предметом гордости экипажа. Другое дело, что стоять в апреле у ледяного причала Молодежной очень тяжело, даже опасно; мало того что осенью начинаются стоковые ветры ураганной силы, так еще и приходящая после циклона с океана зыбь нещадно колотит судно о барьер. Это, конечно, неприятные частности, а вообще март – апрель прекрасное время для разгрузки у Молодежной. И именно в это время здесь собирается иногда по три-четыре судна. Но «последняя ласточка» бывает и в мае, когда неистовствуют ураганы, полярная ночь накрывает Антарктиду, а поверхность океана, горбящаяся зыбью, покрыта метровым слоем смерзающейся снежуры.
САЭ присмотрела место под Ленинградскую во время работ пятнадцатой по счету экспедиции. Подгоняемая надвигающейся осенью и необходимостью зайти по дороге домой еще и на Молодежную, «Обь» обошла побережье от мыса Адэр до ледника Матусевича, который мощным языком, разбитым многочисленными трещинами, впадает в океан примерно на 157° в. д. Возможно, при более тщательных поисках можно было отыскать место и удобнее. Но, как часто бывает, не хватило нескольких дней, которые в осеннее антарктическое ненастье могут обернуться месяцами дрейфа. Потом, три года спустя, «Обь» все-таки попала в дрейф. События той тревожной зимы 1973 г., когда она дрейфовала во льдах Балленского массива, квалифицированно как океанолог и бесстрастно как историк описал А. Ф. Трешников в книге «Зимой в Южном океане». Писатель Семенов-Спасский, исполнявший в то время обязанности судового врача, посвятил тем же событиям повесть «Белый дрейф». Спустя четыре года в полуторамесячный дрейф попало НЭС «Михаил Сомов». Пленение льдами двух судов, с интервалом всего в четыре экспедиции, заставило всех антарктических капитанов, гидрологов и начальников всех рангов относиться к району Ленинградской с большим вниманием и уважением. Коварное скопище тяжелых льдов, порождающих Балленский ледяной массив, как было уже сказано выше, возникает из-за того, что айсберги, примерзшие на долгие годы к обширному мелководью севернее ледников Нинниса и Мерца, играют роль своеобразного мола, в который упираются дрейфующие с востока льды. Северная окраина этого массива не так уж страшна – океан рядом, дорога на его просторы открывается после прохождения мощного циклона. А вот район Ленинградской находится в юго-восточной части этого неприятного места, в дальнем углу массива. И уж коль так случилось, что попало судно в дрейф, то жди, пока тебя со всеми этими льдами протащит вдоль берега и упрет в айсберги. А там либо вытолкнет на север, либо протащит вместе с измочаленными льдами сквозь этот частокол на запад.
Очень капризный характер у этого массива! Когда его восточная кромка проходит в одном-двух градусах на запад от меридиана Ленинградской, суда беспрепятственно, хоть и с оглядкой на то, что творится у них под боком, милях в пятидесяти – шестидесяти справа, проходят к самой станции и благодушествуют на рейде, если погода, конечно, позволяет. Это меридиональный вариант подхода к станции. По мере подхода к станции перед глазами разворачивается очень живописная панорама. Сама скала, вдоль гребня которой стоит станция, обрывается к леднику трехсотметровым уступом, рейд станции украшают многочисленные айсберги, а за скалой теряются за горизонтом зубцы близких и далеких гор и хребтов.