Не поспешил и Бельский с ревизией китай-городов, огневого наряда и подвод — откладывал «на завтра». Он был более озабочен главным для него: как ему встретиться со старейшим монахом Чудова монастыря Дионисием, не вызвав ни малейшего подозрения у Годунова. Пора, как считал Бельский, устраивать Дмитрия царевича в монастырь, передав в руки мудрому пестуну.
Нашёл всё же способ. Долго беседовал с Дионисием, не открывая всего начистоту, в то же время давая понять, кого ему предстоит опекать. Мудрый старец, похоже, всё понял и ответил кратко, но увесисто:
— Будет со мной, в моей келье.
Довольный договорённостью и решивший с завтрашнего дня засучить рукава, исполняя свой урок, Бельский поехал домой, но только начал переодеваться в домашнее платье, как совершенно неожиданно к нему прибыл посыльный от Годунова.
— Великий боярин кличет срочно на совет Воинской думы. Казы-Гирей подступает к Туле.
Все встрепенулись. На авось больше нет надежды. Разрядный приказ велел гонцам скакать к воеводам, которые ведут полки к Москве, чтобы те поспешили, оставив даже обозы (подтянутся позже), а доспехи приторочили бы на вьючных коней. Спешно собранная Годуновым Воинская дума тоже повела разговор не в полудрёме.
Правда, Борис Годунов и на этот раз не изменил своей манере:
— Моё решение такое: князь Мстиславский со своими полками встретит Казы-Гирея на переправах, после чего один полк посадит в Серпухов, дабы удерживать город и делать вылазки, дёргая за хвост крымские тумены, остальные полки построятся в поле, выбрав удобное себе место для сечи. Мы же получим больше времени для подготовки обороны Москвы. Главное, успеем укрепить китаями посад за Москвой-рекой, пустив на это все припасённые Разрядным приказом китай-города. Установим в бойницах пушки, посадим изрядно стрельцов и встретим ворогов ядрами и пулями, прежде чем выйти на сечу лицом к лицу.
На этот раз бывалые воеводы не остались сонными мухами. Первым возразил Богдан Бельский на правах оружничего, на правах героя Молодей, на правах человека, успешно проведшего операцию по усмирению карелов, а совсем недавно — черемисы луговой и нагорной.
— Не всё ладно в твоём, конюший, раскладе. Если так устроим оборону, не повторится ли то, что сделал с Москвой Девлет-Гирей?
Очень уж недоволен Годунов, особенно то укололо, что Бельский назвал его не великим боярином, а только конюшим, но пришлось недовольство сдержать: сам создал Воинскую думу, теперь заставляй себя слушать советы.
— Ты что предложишь?
— Моё слово такое: сразиться с Казы-Гиреем перед Москвой. Не у стен её, а в нескольких вёрстах от них. Князь Михаил Воротынский, готовя разгром Девлет-Гирея год спустя после его первого успешного набега, предусматривал — мой совет тогда тоже был принят — возможный прорыв крымских и ногайских туменов к Москве, поэтому, испросив согласия высшего церковного клира, посадил в монастырях Даниловой, Новоспасском, Симоновом крепкие отряды с сильным огневым нарядом. Я и теперь советую сделать то же самое. А поле для рати выбрать перед этими монастырями, но так, чтоб ядра из пушек доставали бы татарские тумены.
Дельный совет, но с явным подлогом: никто не спрашивал перед тем сражением совета Бельского — Воротынский свой замысел держал в тайне даже от первых воевод полков, но кто теперь может опровергнуть слова лукавые Богдана? Тем более что Годунов сразу же поддержал оружничего:
— Весьма разумно. Думаю, митрополит не откажет мне. Не станут возражать и настоятели монастырей.
— Скорее всего, они ещё чернецов дадут нам в помощь, — вставил своё слово князь Шуйский-Скопин.
— Вполне, — уверенно подтвердил Годунов, словно это зависело только от его воли. И к Бельскому: — Ты, похоже, не всё сказал?
— Нет, всё. Под Серпуховым не заступать путь Казы-Гирею. Князь Мстиславский ни за что ни про что положит весь Большой полк, ибо не успеют подойти к нему остальные полки Окской рати. Предлагаю слать гонцов немедля, чтобы рать Окская, оставив малые заслоны и разъезды лазутчиков, шла бы к Москве. Спешно. Нам же срочно стоит готовить места для зажитья полкам и гуляй-города каждому полку.
— Не в поле встречать, а укрывшись за плахами? — хмыкнул князь Голицын. — Не по-русски такое. Мы же не зайцы, чтоб под кустами дрожать! Грудью нужно встречать ворогов. Грудью!