Солдат медленно навёл на меня автомат.
Ринат проявил храбрость и ткнул фашиста тубусом в лицо, одновременно обращаясь ко мне:
— Приложи страницу к дереву!
Листок легко прилип и засветился изнутри сиреневым светом и с лёгким шипением растворился в древесной коре. В стволе появилась дверь в заброшенный офис турфирмы. И ручка была на месте, а не дырка, как раньше. Ручку опутывала цепь, замкнутая новеньким, ещё маслянистым навесным замком.
Ринат недоумённо потрогал цепь:
— Так тоже не должно быть…
— Вроде сработало.
Фашисты исчезли, как и самолёты с танками. Остались только мы и подвешенный предатель. Даже погода потеплела.
Ринат строго спросил:
— Ты уверен, что восьмую страницу вырвал?
Стало стыдно, как пойманному на мелком хулиганстве. Решил ни в чём не признаваться:
— Вот посмотри, вот седьмая, а вот сразу девятая идёт, видишь?
Ринат взял книгу и задумчиво пролистал.
В этот момент заметил, что мир вокруг приобрёл интенсивный синий оттенок, как сквозь цветное стекло или фотофильтр. Дойдя до последней степени интенсивности, синий превратился в фиолетовый. Меня оглушило плотной волной еле слышного звука. Ринат что–то говорил, протягивал руки, но его силуэт растворился в мареве.
Я остался один в сиреневом тумане.
Сел на корточки и заплакал чужими слезами.
Глава 6. Две стороны мы видим при разборе подобных жертв
1
У меня депрессия.
Не могу спать ночью. Ну, не больше двух–трёх часов беспокойного забытья. Не успеваю смотреть нормальные сны, только закольцованный сюжет о том, что я нахожусь на заседании в ООН. Звучит сирена и я начинаю бить американского президента пластмассовым тубусом. Слышно как внутри тубуса что–то перекатывается. Как только решаюсь открыть его, тут же просыпаюсь.
Интересный факт — от депрессии у меня часто мир окрашивается в фиолетовый оттенок. Есть такое психическое отклонение. Написал об этом в соцсеть. Кто–то ответил:
«Чувак, у тебя в мозг интегрирован фильтр Инстаграмм».
Смешно.
Недавно посмотрел аниме про молодого фотографа. Это чем–то напомнило меня. Аниме часто напоминает обо мне. Даёт возможность сопоставить идеальный мир фантазии и грубую реальность, которую вижу с балкона.
В борьбе с депрессией придумывал себе занятие. Любую бессмыслицу, лишь бы не начать снова бить себя по лицу, как в прошлый раз. Не знаю, что со мной тогда случилось. Понял, что источник моих неудач я сам. И стал себя избивать. Наказал до крови.
Потом подошёл к зеркалу и сделал серию фотопортретов со свежими ссадинами. Кровь из разбитого носа текла и текла, полностью залив грудь рубашки. Думал, что скоро она вся вытечет и я умру.
Вот так способ самоубийства. В заголовке новостного сайта напишут: «Молодой фотограф из Брянска покончил с собой ударом кулака в нос».
Подождал, пока кровь засохнет, и ещё немного пофотографировал. Потом приклеил пластырь на переносицу и отщёлкал ещё серию.
Два гигабайта этой фотосессии занимают и без того забитое под завязку место на жёстком диске.
Нет сил подвести курсор к папке с фото и удалить.
2
У меня закончились пельмени. Те три или четыре пачки, что растягивал надолго.
Я мало ем.
В глубине морозильника отыскал несколько окаменевших сосисок. Возможно, они остались от предыдущих жильцов снимавших эту квартиру. Жизнерадостная семья то ли чеченов, то ли абхазцев.
От них вообще многое сохранилось. Например, мешок гнилой картошки на балконе. Глава кавказской семьи занимался оптовой торговлей овощами. На городской номер до сих пор иногда дозваниваются коммерсанты и просят срочно отгрузить в такой–то ресторан ящик помидоров или мешок огурцов.
Замороженные сосиски сыпались в кастрюлю, как гильзы крупнокалиберного пулемёта.
Эта еда позволила протянуть ещё несколько дней.
Из дома выгнала необходимость отдать последние деньги за интернет и попробовать найти работу, чтоб оплатить будущие счета.
Всем нужны мои деньги, а у меня у самого их мало.
Скорее бы рухнула жидомасонская финансовая пирамида. Когда наступит анархия, начну безжалостную борьбу за существование. Буду убивать за кусок хлеба, устрою дома склад товаров и боеприпасов, обзаведусь рабами и наложницами. Любимым оружием будет СВД и «Гроза» с подствольником. Под Брянском есть военная база, там найдётся то, что надо.
Я не способен выживать в устойчивом мире коммерческих взаимоотношений. Мне нужна пустошь, горелые грузовики и полупустой город.
Если же у врагов не будет еды, спокойно съем врагов.
Но пока что анархия не настала. Вместо стрелково-гранатомётного комплекса «Гроза», повесил на плечо сумку со стареньким Canon, и вышел на улицу. Меня немного шатало от голода и депрессии. Перед глазами плыли сине–фиолетовые пятна.
Это кадры аниме.
3
Несколько дней назад, в самый разгар депрессивного паралича, получил странное сообщение от интернет–френда. Я с этим чуваком нормально общаюсь, вменяемый, понимает толк в фотографии, всегда лайкает мои снимки. Он живёт в Казахстане, состоит в интеллектуальной оппозиции, борется с диктаторским режимом. Поэтому вынужден скрывать настоящую инфу о себе. Его зовут Ринат, и он знаменитый архитектор:
«Привет, Матвей. Не буду долго объяснять. Я написал важную книгу. Называется «Бестрепетное сердце истины». Дай свой почтовый адрес (не электронку), вышлю один экземпляр.
Прочитай обязательно.
Все расходы беру на себя. От тебя требуется только сходить на почту и забрать посылку. Кстати, как там твоё творчество? Давно не видел новых снимков».
У меня был жестокий приступ депрессии. Даже не стал отвечать.
Но сегодня, раз уже я вывалился, как комок слизи, в этот серый город мертвецов, решил зайти на почту. Квитанция о приходе посылки давно болталась в кармане.
Кроме меня у почтового окошка стоя мужчина. Пьяненький, но хорошо одетый. Быстро выхватил бумажный пакет и убежал в угол, как настоящий зомби, урвавший кусок человеческого мозга. Пока стоял к нему спиной и ждал выдачи посылки, мне было неприятно ощущать за спиной шорох бумаги и нечленораздельные возгласы, всё время казалось, что это гигантская крыса–мутант роется в помойке.
К мутантам и зомби нельзя поворачиваться спиной. Любой дурак знает.
4
Терминал оплаты имелся и рядом с домом и рядом с почтой, но я специально прогулялся до торгового центра «Тимошковых». Люблю в состоянии депрессивного беспокойства ходить вдоль витрин.
Нёс посылку в шуршащем пакете. Не было желания вскрывать упаковку. Становилось омерзительно от одной мысли, что я повторяю действия того мужика–мутанта.
Противный он.
Все противны, все живут непонятно зачем, и я один из них. Гадкие слизняки.
Она, это божественно красивое существо, водила пальчиком по экрану терминала. Прикусив нижнюю губу, откидывая наползающие на глаза длинные тёмные волосы, пыталась произвести оплату.
Через секунду смотрел на неё сквозь видоискатель. Руки почему–то дрожали, но зато пальцы стали твёрже гранита. Это наверное внутренняя, психическая связь с её пальчиками… Приказал рукам прекратить тряску, чтоб не было «шевелёнки».
К–чик. К–чик.
— Эй, я не разрешала фотографировать.
К–чик.
Шикарное фото. Левая бровь красавицы приподнялась, глаза смотрят с лёгкой угрозой. Прекрасная, милая.
Торопливо сменил объектив на 50–ти миллиметровый портретник.
К–чик. К–чик.
Она улыбнулась:
— Не, ну ты офигел, парень.
— «Ты невероятно красивая», — подумал я.