Джулия признавала, что шанс не слишком велик. Из пятидесяти кандидатов Баттлер уже отсеял сорок, хотя все они имели законченное юридическое образование. В то же время Жозефина имела серьёзное преимущество – Джулия могла предложить её досье Баттлеру, минуя инстанции и проверки.
Жозефина всё ещё колебалась, когда получила новое предложение:
Её бывший сокурсник Эдвард Карлайл предлагал ей… сожительство. Получив письмо от Эдварда, которого Жозефина, к своему счастью, не видела уже два года, Жозефина едва не задохнулась от ярости. Эдвард честно признавал, что какой-либо официальный союз с Жозефиной на сегодняшний день ему невыгоден. Однако он предлагал оценить его благосклонность и согласиться проживать у него на содержании, а взамен обещал помочь с оплатой счетов за клинику.
Ознакомившись с предложением, Жозефина впала в ступор на долгих несколько секунд, – а затем немедленно набрала номер мисс Пиквик и сказала, что согласна. Оставаться на Земле было невыносимо.
Встречу, тем не менее, удалось назначить только через неделю, и Баттлер в самом деле не собирался встречаться на Земле. Как поняла Жозефина довольно быстро, это была обычная практика – собеседование Баттлер мог назначить там, где у него выдавались свободные десять минут, и то, каким образом кандидатка попадёт на встречу к сроку, его ничуть не интересовало.
Это Жозефину не удивило. Чего-то подобного она и ожидала от человека, о котором много раз читала. Куда больше её удивило то, о чём пришлось вести речь за столом.
Она купила билет и оказалась на месте, как и положено, в половине второго. Вернее – в двадцать восемь минут. Баттлер пришёл ровно в 13.30. Первым, что бросилось в глаза Жозефине, стал знаменитый шрам, полученный по разным версиям то ли во время переворота, то ли в одной из последних битв с Эрханом. На фотографиях он выглядел куда меньше и проходил от линии роста волос почти вертикально вниз, но не доходил до линии бровей. В жизни он пересекал бровь и разделял её на две части. Жозефина с трудом заставила себя не смотреть на это увечье. Как оказалось – успешно, Баттлер так и не заметил её взгляд.
В остальном Баттлер оказался точно таким, каким Жозефина видела его на фотографиях. Даже бровь поднимал точно так, как на некоторых картинках, и так же едва заметно улыбался, пряча улыбку за сжатой в кулак рукой.
Однако самообладание сохранять удалось недолго.
Жозефина ожидала, что Баттлер поставит вопрос о её неоконченном образовании – оно откровенно было самым слабым местом в той биографии, которую подготовила мисс Пиквик. Они даже заготовили несколько вариантов ответов, каждый из которых, в зависимости от настроения Баттлера, должен был его удовлетворить. Однако едва ли не первым вопросом стал вопрос о браке. Жозефина в самом деле не была замужем. Почему-то ей и в голову не пришло, что брак мог помочь ей выкарабкаться из нищеты, а даже если бы и пришло, она бы моментально отвергла эту идею – Жозефина не любила безысходности. Представить, что она связывает свою жизнь с кем-то до самой смерти, она никак не могла.
Следующий вопрос выбил её из колеи ещё сильнее. Он выглядел так, будто бы Баттлер пытается выяснить, кого Жозефина предпочитает видеть в своей постели. Жозефина предпочитала спать одна. Тому имелись достаточные основания, которые, безусловно, не касались едва знакомого человека.
Дальнейший разговор был ещё более абсурден – Баттлера интересовало, нравится ли ей дешевый бразильский кофе, который подавали в кофейне в десятке парсеков от Земли. Жозефина несколько секунд колебалась между вежливостью и честностью, пока не нашла компромисс. Какое из этих качеств интересовало Баттлера, Жозефина так и не решила.
Окончательно же она поняла, что никого не интересуют её навыки, когда Баттлер вполне конкретно заговорил про постель.
Теперь, лёжа на кровати под тонким синтетическим одеялом, Жозефина думала о том, как ей реагировать на второе за месяц предложение подобного свойства. Она уже поняла, что настоящей профессии у неё нет. Должно быть, Баттлер отлично увидел это в досье. По сути, у неё были только происхождение и тело. «Не тело, а честь» – поправила она тут же сама себя. Наследница Армандов не могла позволить себе стать проституткой.
Человека, который мог платить за первое, нужно было всерьёз поискать. Второе она продать не имела права. И, тем не менее, Люси оставалась в больнице, а Жозефина не могла даже позвонить ей, потому что счёт окончательно опустел. За номер было заплачено до обеда, где ночевать потом – Жозефина не знала.