– Разумеется, – подхватил Иосиф. – Мы тотчас же вернёмся. Кто отправляется в дальний путь посреди ночи?!
– Ночь прекрасна! – продолжала Дева. – Мы хотим, чтобы Младенец подышал свежим ночным воздухом, последние дни он что-то побледнел.
– Святая правда! – подтвердил Иосиф.
Но то была святая ложь. Вол всё понимал и не хотел мешать сборам, поэтому сделал вид, что впал в глубокий сон. И это была святая ложь с его стороны.
– Он заснул, – прошептала Дева. – Давайте положим рядом с ним солому из яслей, чтобы он ни в чём не нуждался, когда проснётся. Оставим рядом флейту, чтобы он мог до неё дотянуться, он ведь так любит играть на ней, когда никого нет поблизости.
Они собираются выходить. Скрипит дверь хлева.
«Давно надо было её смазать», – думает Иосиф, боясь разбудить вола, но тот по-прежнему притворяется спящим.
Дверь осторожно закрывается.
И в то время, когда осёл, друг по хлеву, шаг за шагом начинает приближаться к спасительному Египту, глаза вола неотрывно прикованы к соломе, на которой только что лежал Младенец Иисус. Вол прекрасно знает, что никогда не прикоснётся ни к этой соломе, ни к флейте.
Созвездие Тельца стремительно возвращается в зенит и одним ударом рога пригвождает себя к небу в том самом месте, которое оно больше никогда не покинет.
Когда на заре соседка вошла в хлев, челюсти вола уже перестали жевать бесконечную жвачку.