Глеб выругался. Его уже давно тревожил этот наркоман, да и его струхнувший брательник. И тот и другой, несмотря на то, что подавали большие надежды, оказались чистейшим балластом. Чуть подумав, он обратился к Баллону, усевшемуся напротив Демы.
- Слушай, Баллон, ты с той медсестрой еще крутишь?
- С Ленкой? Ну да. Давно только не видел.
- Знаешь, что надо...
Тут заскрипела входная дверь, и лестница загремела под топотом ног. Глеб приглушил голос и закончил разговор уже шепотом. Баллон, судя по его лицу, чуть удивился, приподняв брови, но согласно кивнул головой.
В комнату вошли интернатовцы, сразу стало шумно, людно. Чира вел постанывающего брата, уложил на кровать и начал готовить шприц для инъекций.
"Разбор полетов" длился больше часа. Затем долго думали о программе действий на завтра. Распределив роли, Глеб сказал:
- Завтра решится все. Станут они платить или нет.
Уже поздно ночью переулками они въезжали в город. Дема и Баллон разошлись по домам, а Глеб остался ночевать в своем гараже. Рано утром он планировал заехать за Сусликом. Кровавая охота не должна была останавливаться.
16.
Запугивая горожан, Глеб совсем не собирался брать дань с каждого киоска. Самый большой куш он рассчитывал получить с так называемого Сейфа, большого квадратного здания на одной из улочек города. Раньше в этой пятиэтажке помещалось заводоуправление одного из военных заводов. Изрядно обнищав и рассчитав две трети рабочих, молодой директор перебрался со своим штабом в глубь территории завода, а махину заводоуправления сдал в аренду почти пятидесяти фирмам, открывшим представительства в Волжске.
У подъезда Сейфа стояла охрана из двоих парней все той же фирмы, формально возглавляемой покойным Бахаревым. Бегать по этажам в шлеме и с пистолетом в руке было чистым самоубийством, и Глеб нашел другой выход. В половине десятого утра он позвонил из городского таксофона в офис одной из фирм, торгующих электроникой. Выбор был не случаен. В свое время Баллон полгода возил главу этой фирмы, а потом вдребезги рассорился и ушел, затаив злобу на бывшего хозяина.
Валерий Михайлович Сафронов, грузный человек пятидесяти лет от роду, но с лицом гораздо более старческого вида, как раз допивал свой обычный утренний кофе. Из соседней комнаты доносились голоса. Секретарь и бухгалтер обсуждали что-то увиденное по телевизору и толковали про фасоны да про прически. Сафронова злило, что бабы до сих пор не начали работать, но он терпел, проклиная тот день и час, когда польстился на круглые коленки секретарши. Особой радости от этого не испытал, с его букетом болезней на долгосрочную любовь рассчитывать не приходилось, но Надька после микроромана стала вести себя просто вызывающе.
Когда зазвонил телефон, Сафронов поморщился, в его чашке оставалось еще глотка на два кофе. И этот звонок ломал ему всю радость утреннего ритуала. Он все-таки поднял трубку и сухо сказал:
- Да, слушаю.
- Вы согласны платить наш налог на жизнь?
- Какой налог? Кто говорит? - не понял Валерий Михайлович.
- Это говорят "Черные волки", - отозвался Глеб. - Вы получили наше второе предупреждение?
До Сафронова дошло, про что идет речь, и он рассмеялся.
- Слушай, волк, пошел бы ты... - он по-русски закончил свой разговор, положил трубку и глянул на определитель номера. Увы, номера не было, похоже, что звонили из таксофона.
"Вот щенки, все настроение испортили", - подумал он и, наконец решившись, нажал на кнопку селектора:
- Девушки, вы сегодня работать будете?
- А как же, непременно, - отозвался нагловатый голос Надежды, и Сафронов не удержался и с проявившимся раздражением бросил еще одну не запланированную фразу:
- Я надеюсь!
Вздохнув, он полез в карман за таблетками. Последнее время у него что-то пошаливала печень.
Через пять минут после этого разговора Глеб подъехал к зданию спорткомплекса. Это большое, громоздкое здание кроме того, что разместило в своих стенах бассейн, спортзал, сауну и множество комнат, где занимались самыми различными видами спорта, обладало еще одним важным достоинством. Торцевая сторона бассейна выходила как раз на фасад бывшего заводоуправления. Подойдя к зданию сбоку, Глеб коротко, но резко свистнул. Через несколько секунд над парапетом плоской крыши показалась маленькая головка Суслика в черной вязаной шапочке. Москвин поднял руку и показал указательный палец.
- Понял? - прокричал он на всякий случай. - Первый.
Суслик, кивнув головой, исчез из виду. Глеб вернулся к машине и, заехав с другой стороны улицы к проходному двору, стал ждать. А парнишка прихватив лежащий у ног длинный сверток, чуть пригнувшись двинулся по крыше по направлению к Сейфу. Глеб привез его сюда еще по темноте, чтобы никто не всполошился раньше времени, и Суслик изрядно продрог, дожидаясь своего часа. Плоская крыша бассейна с выступавшими над ней громадными грибками вентиляционных каналов, находилась на уровне третьего этажа Сейфа. Добравшись до торцевой стороны здания, Суслик зябко передернул плечами и осторожно выглянул за парапет. Отсчитав девятое окно слева на втором этаже, он стал ждать.
Сегодня дождь устроил себе передышку. Солнышко поднялось уже высоко, парапет прикрывал Суслика от ветра, и пацан невольно закемарил, убаюканный теплом. Через некоторое время он вздрогнул и, крутнув головой, бросил взгляд через плечо. В нужном ему окне Суслик увидел фигуру человека. Для страховки он еще раз пересчитал окна и убедился, что это именно девятое слева на втором этаже. Тогда он развернул тряпку и вытащил карабин лесника. Где-то в запасах своего деда, заядлого охотника и бывшего спортсмена-стрелка, Глеб нашел небольшой оптический прицел, слабенький, десятикратный. Четыре патрона ушли на пристрелку оружия, а последний, пятый, Суслик загнал сейчас в ствол.
Встав на колени он положил ствол карабина на парапет, поймал в окуляр бледное лицо человека, курившего под открытой форточкой, и, затаив дыхание, легонько потянул на спуск.
Услышав в кабинете шефа звон стекла и грохот падающей мебели, секретарша, высоко подняв брови, переглянулась со своей подружкой. Но заглянув в кабинет, она с воплем ужаса выскочила в коридор. Крик ее еще долго звучал в коридорах, быстро заполнившихся людьми.
Пуля попала Сафронову в горло, и он умер еще до того как приехала "скорая".
Человек двадцать с пятого и четвертого этажа, со звуком выстрела приникшие к окнам, видели небольшую фигурку бегущего по крыше бассейна паренька. Он не удержался и сорвал на ходу шапочку. Его белокурые волосы и слишком маленький рост подсказали оперативникам, что это их старый знакомый, маленький киллер из "волчат".
Спустя два часа Глеб позвонил фирмачу, сидевшему в соседнем с сафроновским кабинете.
- Вы хотите, чтобы с вами произошло то же самое? - спросил Глеб.
- Конечно, нет, - признался тот.
Николай Литвинов действительно первый прибежал на крик секретарши и воочию видел, что стало с его соседом.
- Тогда вы обойдете все здание, это сорок семь, нет, уже сорок шесть офисов. Вы соберете со всех бабки, по десять тысяч долларов. Себя не забудьте.
- А если не будут платить?
- Составьте список, кто и как отказался. И отдельно - кто заплатил. Чтоб не перепутать.
- Хорошо, что дальше? - покорно спросил бизнесмен.
- Об остальном я скажу позже, - и Глеб положил трубку.
Снова он позвонил через час.
- Ну что, как дела?
- Туго, - признался Литвинов. - Согласились заплатить вместе со мной двенадцать, в основном на нашем этаже. Десять деньги сдали, двое вот-вот принесут, послали в банк. Существуют проблемы с валютой, сами понимаете, у нас все-таки не Москва.
- Ничего, жить захотите, найдете. Как соберете, я позвоню еще.
Еще через полчаса, узнав, что все готово, Глеб выдал Литвинову такую инструкцию:
- Положи деньги в пакет и езжай за город, в сторону железнодорожного моста. Там встретимся. Да не вздумай привести за собой хвоста!
- Что вы, что вы, разве можно, - заверил его фирмач.
Литвинову можно было как-то схимичить, позвонить в милицию или рассказать обо всем охранникам из фирмы Нечая. Но у него до сих пор перед глазами стояло синеющее на глазах лицо бьющегося в агонии Сафронова, и он покорно выполнил все, о чем говорил ему главарь "волчат".