Ураган стих так же внезапно, как и начался. Через несколько дней домой вернулся отец. Теперь вся семья была в сборе. Отец ничего не стал рассказывать о тюрьме, а, сняв с плеча мешок, выложил на стол две буханки белого хлеба, который по тем временам был большой редкостью в крестьянском доме. Дети жадно смотрели на поджаристую корочку. В носу защекотало от запаха свежего хлеба.
Мать взяла нож, разрезала буханку на три части, а потом каждому отрезала по большому куску. Первый раз в жизни дети ели белый хлеб.
Все были очень благодарны отцу, зная, что за этот хлеб он наверняка отдал последние гроши. Миле вместе с ребятами с аппетитом ел. Разве можно было сравнить этот хлеб с жидкой фасолевой похлебкой, которой кормили в тюрьме?
Мать принесла сыр и молоко, и ребята поверили, что с возвращением отца для них начнется новая, прекрасная жизнь.
Тяжело было пережить те зимы, когда из-за плохих урожаев и кризиса в стране у людей не было ни работы, ни хлеба. Крестьянам приходилось терпеть голод и нищету. Ведь здесь, в горах, мало пахотной земли, не то что там, в долинах. А тут еще стали поговаривать, что в мире опять неспокойно, что вот-вот может начаться война…
Так уже было заведено тогда, что каждый новый дом благословлял поп.
Поп Клесан, в парадном облачении, преисполненный достоинства, совершил положенный обряд. По старинному обычаю, чтобы все в доме было хорошо и чтобы хозяин никогда не испытывал нужды, перед воротами рассыпали пригоршню мелких монет. Дети с визгом бросились, их поднимать. Не отставал от других и Душко, отыскивая в пыли блестящие монетки.
На новоселье приходили и незваные гости, нищие и бродяги, которых хозяева тоже гостеприимно встречали и угощали. Откуда-то среди гостей появился и жалкий тщедушный мужичок, по имени Пислин. Узколицый и бледный, с маленькой бородкой, в клетчатом пиджаке и черной шляпе, он казался смешным всем, а особенно детям. Говорил он писклявым голосом и при этом постоянно гримасничал. Мужики принялись подшучивать над ним. Но Пислин оказался вспыльчивым, острым на язык и никому не давал спуску.
Чтобы досадить ему, кто-то из взрослых подозвал Душко, дал ему булавку и подговорил подкрасться к Пислину и кольнуть его сзади. Мальчишке так понравилась эта шутка, что он тут же оказался за спиной Пислина и ткнул его булавкой.
Мужичок, привыкший ко всяким оскорблениям, унижениям и даже побоям, такого не ожидал. Он взвыл от обиды и боли, кровь ударила ему в голову. Выпятив грудь, распетушившись, он принялся ругать и хозяев и гостей и ругался так гнусно, что всем испортил настроение. А затем, послав проклятие этому дому, выскочил на улицу и исчез.
Миле видел, как Душко шмыгнул в дверь и побежал к хлеву, чтобы спрятаться. Он догнал его. На всю жизнь врезался Душко в память крик отца:
— Глупый мальчишка! Что ты наделал? Для того мы столько надрывались, столько работали, чтобы нас прокляли?!
Отец замахнулся было, чтобы ударить сына. Но мальчик стоял перед ним такой маленький и беззащитный, такой несчастный, что тяжелая отцовская рука замерла на полпути. Миле только пробормотал сквозь зубы:
— Хватит с нас и одного греха, — повернулся и ушел в дом.
Гости постепенно расходились. Ничто уже не могло изгладить неприятного впечатления от проклятия Пислина.
Зарывшись в сено, Душко долго плакал, пока мать не нашла его и не привела в дом.
Анна, высокая, красивая, статная женщина, любила младшего сына больше других и порой тайком баловала. Он был шестым ребенком, последним. Двое умерли совсем маленькими, но и с оставшимися четырьмя хватало забот.
Душко безутешно плакал, дрожа всем телом, потрясенный страшным проклятием, гневом отца и материнской жалостью.
Мать прижала его к себе, стараясь утешить:
— Не плачь, Душко! Конечно, ты виноват. Но знаешь, поп сразу разжег кадило и снял с нас проклятие. Все будет хорошо, вот увидишь. Иди спать. Завтра наступит новый день, тебе надо будет идти в школу.
Мальчик вытер глаза и успокоился. Душко был очень благодарен матери за ласку. Он всегда искал у нее защиты, ему казалось, что мать понимает его лучше всех. Он знал, что она очень добра, и ему чаще других удавалось уговорить ее на что-нибудь. Душко, самому маленькому в семье, зачастую перепадали лучшие кусочки.
Во время великого поста семья питалась очень скромно. На стол, правда, клали хлеб и сыр, но есть их не разрешали, и у детей от одного вида такой пищи текли слюнки.