Это вдохновляло его. В такие моменты он думал, что мог сделаться художником. Но его кистью стало ружье. Его красками стал порох и свинец. Его холстом стали шкуры волков. От творил, уничтожая, и уничтожая - творил.
Однажды волчатнику пришлось применить такую пулю по человеку. Убивать не хотел - хотел покалечить.
Волчатник любил калечить, хотя не понимал этого.
-10-
Зверь двигался по ветру и почуял чужака поздно. Волчатник спустил курок.
Тяжелую пулю вышибло из ствола тугим взрывом. «Катушку» всадило в туловище, будто шайбу, и крепкий волк пошатнулся. Оскалился, но не взвыл. Его не опрокинуло, не осадило. Силу пули, должной разворотить зверя, сдержали мощные лапы. Из зияющей раны дохнуло дымом.
Волчатник выстрелил из второго ствола. Пуля свинцовым шершнем пробила зверю грудную клетку. Волк пошатнулся уже сильнее, но вновь остался на лапах. Шерсть поднялась дыбом, глаза налились бешенством, из пасти потекла пена.
Волчатник растерялся. Мгновенно переломил ружье и высыпал из ствола курящиеся гильзы.
Волк тараном ломанулся через кустарник. Обнаженная хрипящая пасть неслась на волчатника. Испуганный, охотник не паниковал. Не дергался. Не бежал. Спокойно вытянул патрон из патронташа и вогнал в ствол ружья.
Захлопнул, но не успел вдавить прикладом в плечо. Грохнул от пояса. Пуля соскоблила с волка кусок шкуры, и зверь пружиной бросился на охотника. Волчатник закрылся ружьем, волк вцепился в ствол пастью и повалил охотника наземь. Навалился и вырвал ружье.
Волчатник выхватил нож. Вогнал зубастое лезвие в шею зверя и провернул. Уперся рукой в его глотку, отводя от лица пасть, измазанную пеной. Волк слабел и сдавался. Но дернулся из последних сил, и рукоять ножа вырвалась из хватки охотника. Волчатник повалил ослабшего волка, придавил к земле, и зверь беспомощно забился.
Но волк не умирал, а упорно пытался вырваться, и охотник был слишком слаб, чтобы сдерживать его достаточно долго. Он понимал: если не прикончить зверя сейчас - он разделит участь волкодавов.
Вытащил гранату. Оторвал зубами чеку, и скобу отстрелило взведенной пружиной. Протолкнул гранату под широкое туловище зверя. Зажмурился, сжался и застыл.
Три...
Два...
Один...
Раздался взрыв. Вспышкой распотрошило землю. Охотника и волка подбросило, как два мяча, и оба рухнули в горячую воронку. Пух и куски шкуры разлетелись по всей чаще. Раскаленные крошки почвы посыпали вниз дождем.
И лес мгновенно затих.
-11-
Лежал долго, прижимаясь к вонючей туше зверя. Не шевелился, не стонал и больше ничего не слышал. Из ушей текла кровь. Тяжело дышал, глядя в пустоту сухими глазами.
Мог пошевелиться, но осколки посекли его тело, огонь обжег кожу, ударная волна пробила внутренности, как хороший боксер. Его тело стало единым комком боли.
Перевернулся на спину и посмотрел на небо сквозь кроны безмолвных деревьев. Заорал сквозь боль, срывая голос, но не услышал собственного крика.
И рассмеялся. Залился счастливым хохотом и ликующе завопил, всё еще не слыша себя. Чувство торжества и победы заглушили боль. Он повернул голову, взглянул на раскуроченную тушу волка и дружески похлопал его по спине - так же, как похлопывал по спине собственного отца.
Охотник был безмерно счастлив и по-детски восхищался своей работой.
Но вслед за тем явилось ощущение потери. Он понял, что лучшего противника уже не найдет. Осознал, что теперь равный ему по силам противник - это он сам. Ощутил себя художником, который написал свою лучшую картину, но который больше не сможет создать ничего лучшего.
Это был главный шедевр в его жизни. Главный и последний.
В это самое мгновение, в эту самую мимолетную секунду он впервые в жизни почувствовал себя мужчиной.