Они пришли к ней в школу, где все думали, что она живет у тети, потому что мама не может о ней заботиться. Катя, или Таня, как ее тогда звали, не знала, зачем нужна была эта ложь, однажды спросила дома, но ей напомнили делать только то, что ей говорят.
Однажды утром учительницу вызвали из класса, и когда она вернулась пару минут спустя, то явно нервничала и попросила Таню последовать за ней в коридор, где их ожидали двое мужчин. Один вышел вперед с теплой, дружелюбной улыбкой, сел перед ней на корточки и представился Дядей. Второй остался стоять сзади и молчал.
Дядя спросил, не хочет ли она пойти с ним во двор, где они смогут поговорить. Татьяна взглянула на учительницу, которая кивнула, что ей нужно пойти, и та пошла.
На улице они сели на одну из скамеек за спортивным залом. Школьный двор пустовал — все сидели на уроках. Стояла осень, но в воздухе уже ощущалась зима, и Таня дрожала в тонкой куртке. Дядя махнул другому мужчине, который подошел и накинул свою большую кожаную куртку ей на плечи.
— Все еще мерзнешь? — заботливо спросил Дядя. Она покачала головой, опустив глаза. Он достал коробочку с конфетами, взял одну, спросил, не хочет ли Таня, и снова получил качание головой в ответ.
— Я хочу, чтобы ты поехала со мной, — сказал он, убирая коробочку в карман. Она молчала. — Хочу забрать тебя отсюда, в новую школу, где ты сможешь завести новых друзей.
В этой школе друзей у нее не было, но она не собиралась этим с ним делиться. Она сидела, опустив голову, и смотрела на свои сапоги.
— Что скажешь, Татьяна? — спросил он, после того как они довольно долго сидели в тишине. — Хочешь поехать со мной?
Она снова покачала головой.
— Почему?
— Мама с папой, — выдавила она из себя тихо, будто выдохнула.
— Они тебе не мама с папой. Они плохие люди.
Короткое утверждение, которое, как только она его услышала, странным образом показалось ей правдивым. Необъяснимое чувство, иногда посещавшее ее — что когда-то были какие-то другие, что-то другое. Впервые она осторожно повернула голову и посмотрела на него.
— Тебе хорошо у них? Вы ладите? — спросил он.
Папа говорил ей, что случится, если она кому-нибудь расскажет про ситуацию у них дома, если кто-то догадается, что не все гладко. Она не знала этого мужчину, даже не знала, кто он. Он казался добрым, но вдруг он расскажет папе, что она сказала. Может, он приехал сюда, только для того чтобы проверить, что она послушная, хорошая девочка. Так что она старательно закивала.
— Я тебе не верю, — сказал Дядя, но не злясь, как бывало с папой и мамой, когда они думали, что она лжет. — Знаешь, почему я тебе не верю?
Она лишь покачала головой. Казалось, чем меньше она скажет, тем лучше. Тогда он начал рассказывать.
О том, что происходило дома, что они делали, чему ее подвергали.
Он знал обо всем. Как будто бывал там, жил с ними, движения и отвращение в голосе, как будто он пережил это вместе с ней. Когда он закончил, она плакала, рыдала до дрожи. Она втянула голову и так сильно сжала руки на коленях, что пальцы стали ярко-красными. Она чувствовала стыд и испуг, но в то же время и странную легкость.
— Хочешь туда? — он протянул ей носовой платок. Она покачала головой и вытерла сопли, свисавшие с носа как две тягучие нитки. — Если поедешь со мной, больше никто не сможет причинить тебе вред.
Она взглянула на него — в его глазах было что-то, что заставило ее сразу же ему поверить.
Сестра толкнула мальчика, он упал и заплакал. Старшая сестра помогла ему подняться и отряхнула его. Мужчина, которого Катя приняла за их отца, присел перед мальчиком на корточки, повернулся к девочке. Катя выпрямилась, шлепки запрещены, но это не мешало родителям по-прежнему использовать физические меры воздействия на детей. Одно из важнейших правил — никогда не использовать свои знания вне задания, но ничто не мешает ей аккуратно поставить мужчину на место, если он сейчас решит применить к девочке физическое наказание. К счастью, он начал разговаривать с дочерью, явно демонстрирующей, что она раскаивается в своем поступке, и все закончилось примирительным обниманием младшего брата. Мобильный Кати издал сигнал. Она сунула в рот клубнику и взяла телефон. Сообщение от Дяди.
Новое задание. В Хапаранде.
Все сотрудники отдела собрались в переговорной.
Гордон уступил место в президиуме, и Александр «Экс» Эриксон выдвинул стул, закатал рукава светло-голубой рубашки и сел. Узнав о возможной связи с убийствами в Рованиеми, он решил приехать и руководить следствием на месте. Желанное подкрепление. Коллегам он нравился, и это было взаимно, как считал Гордон. Экс уже работал со многими из них, за исключением Людвига.