Постепенно он успокоился и погрузился в сон.
Он ехал верхом вдоль озера рядом с Даниаль, и солнце ярко светило на чистом голубом небе.
"Поскачем наперегонки по лугу”, — крикнула она, пришпоривая своего серого жеребца.
"Нет!” — в панике завопил он, но она уже умчалась прочь. В который раз он увидел, как конь спотыкается, падает и наваливается на Даниаль, как седельная лука проламывает ей грудь.
— Нет! — закричал он, просыпаясь весь в поту.
Вокруг было тихо. Сотрясаемый дрожью, он встал и налил себе воды. Вместе с Даниаль они пережили военное лихолетье. Их окружали враги, оборотни гнались за ними, надиры преследовали их, по они выжили. Даниаль нашла свою смерть в мирное время, у тихого озера.
Отогнав от себя горькие воспоминания, он сосредоточился на опасностях, которые ждали его впереди, н на том, как лучше с ними бороться. Этим мыслям сопутствовал страх. Нездешний слышал о Мораке. Это палач, упивающийся чужой болью, — неуравновешенный, возможно, даже безумный, но ни разу не терпевший поражений. О Белаше он по знал ничего, — но тот надир, а значит, не ведает страха в бою. Этот воинственный народ не терпит слабых. Один племена постоянно ведут беспощадную войну с другими, и только самые сильные воины Доживают до зрелых лет.
Сента, Курайль, Морак, Белаш… Сколько их там еще? И кто им платит? Впрочем, последнее не столь уж важно. Убив охотников, Нездешний выяснит и это.
Легко сказать — убив…
Он ощутил вдруг великую душевную усталость. Сняв с крюка над кроватью бронзовый фонарь, он высек огонь и зажег фитиль. Затеплился золотой огонек. Нездешний повесил фонарь обратно и сел на кровать, глядя на свои руки.
Руки убийцы. Руки самой смерти. В молодости, будучи солдатом, он сражался с сатулами, защищая от их набегов поселенцев Сентранской равнины. Но, как видно, недостаточно хорошо защищал, — одной разбойничьей шайке удалось-таки перевалить через горы. На обратном пути они нагрянули в его усадьбу, надругались над его женой и убили ее вместе с детьми.
С того дня Дакейрас стал другим. Молодой хозяин, недавний солдат, бросил все и отправился в погоню за убийцами. При первом налете на их лагерь он убил двоих, остальные убежали. Но он выслеживал их и убивал одного за другим. Перед смертью он пытал их, вымогая у них сведения об именах и возможном местонахождении остальных. На это у него ушли годы — за это время молодой отставной офицер Дакейрас умер, и его место заняла бездушная убойная машина, именуемая Нездешним.
К тому времени смерть и страдания ничего уже не значили для молчаливого охотника. Однажды ночью в Машрапуре, когда у Дакейраса вышли деньги, к нему обратился купец, желавший убрать с дороги своего делового соперника. За сорок серебряных монет Дакейрас взялся совершить свое первое наемное убийство. Он не пытался оправдать это даже перед собой. Смыслом жизни для него была охота, а чтобы преследовать убийц, ему нужны были деньги. Холодный и безжалостный, он продолжал свой путь, встречая повсюду страх и отчуждение, и обещал себе, что снова станет Дакейрасом, когда завершит свое дело.
Но когда последний из разбойников умер в муках, насаженный на кол над костром, Нездешний понял, что Дакейрас больше не вернется. И он стал делать свою кровавую работу, следуя прямой дорогой в ад до того самого дня, когда он убил дренайского короля.
Это злодеяние и его страшные последствия до сих пор не давали ему покоя. Враги опустошали страну, оставляя за собой тысячи убитых, вдов и сирот.
Золотой свет мерцал на стене. Нездешний вздохнул. Он пытался искупить свою вину, но есть ли прощение для того, кто совершил столь тяжкие преступления? Он сомневался в этом. И даже если бы Исток отпустил ему все грехи, сам себя он все равно не простил бы. Быть может, из-за этого и умерла Даниаль, не впервые подумал он. Быть может, это его кара — всегда носить в душе тяжкое горе.
Он попил воды и вернулся в постель. Добрый священник Дардалион свел его с гибельного пути, а Даниаль раздула ту крохотную искру Дакейраса, которая еще тлела в нем, и вернула его к жизни.
Но теперь и она ушла. Одна Мириэль у него осталась. Неужели ему суждено увидеть и ее смерть?
Мириэль не выдержала бы испытания — так сказал Ангел, и он был прав. Дакейрасу вспомнился давно прошедший день. Убийцы настигли его в надирских степях, и он разделался с ними. Даниаль спросила его, как ему удается убивать с такой легкостью.
Он отошел от нее и поднял с земли камушек.
— Лови, — сказал он и бросил его Даниаль. Она ловко поймала камень. — Это было легко, правда?
— Да, — согласилась она.
— А если бы двое мужчин держали Криллу и Мириэль, приставив ножи им к горлу, и тебе сказали бы: если не поймаешь камушек, девочки умрут, — поймала бы ты его с той же легкостью? Страх делает трудными самые простые действия. Я побеждаю других потому, что камушек для меня всегда остается камушком, что бы там от него ни зависело.
— А меня ты научишь этому?
Он сказал, что у него на это нет времени, она стала спорить, и наконец он спросил:
— Чего ты сейчас боишься больше всего?
— Потерять тебя.
Он опять отошел от нее и поднял камушек. Облака набежали на луну, и Даниаль плохо видела его руку.