прием, мое пылающее сердце сжимают ледяные руки!
Э. Т. А. Гофман «Дон Жуан»
Не в высшем ли начертано законе,
Что слава, власть – предмет вражды людской –
Не стоят нашей яростной погони,
Что там, за гробом, счастье и покой.
Дж. Г. Байрон «Паломничество Чайльд-Гарольда»
Wie kann es möglich sein, gerechter Gott?
Ich dachte was uns weite –bringt,
sind Einsicht und Kritik.
Wie kann es sein
dass die Vernunft, die diese Welt erhellen soll,
besiegt wird
vom Zauber der Musik?
«Wie kann es möglich sein?» Mozart!
Как это может быть, справедливый Боже?
Я думал, что нам помогут критика и понимание.
Как может быть, что разум,
который должен освещать этот мир,
побежден чарами музыки?
«Как это может быть?» Мюзикл «Моцарт»
У тебя есть все: своя империя, слава.
А теперь еще и дом. Но сегодня нет никого
беднее тебя.
Индийский фильм «Замужняя женщина»
В монастыре Сен-Реми были очень обеспокоены внезапным исчезновением настоятеля. Вернувшиеся с поля крестьяне рассказали братьям о странном похищении аббата бароном де Кистелем. Встревоженные монахи собрались в просторном и прохладном зале капитула, чтобы обсудить загадочное происшествие. Капюшоны были сброшены, губы сурово сжаты. В глазах светились самые разнообразные противоречивые страсти. Синеватые витражи бросали темные, траурные отсветы на бледные лица.
Последним вошел брат Жозеф. Он только что вернулся из мастерской, где работал весь день, и его широкие рукава все были залиты свежей, цветной краской.
- Что случилось? – бросил он, подходя к столу. – По какому случаю объявлено собрание? Вы оторвали меня от важных дел…
- Представьте себе, на свете бывают дела поважнее ваших драгоценных стекляшек, - язвительно ответил брат Колен.
- А где отец Франсуа? – спросил Жозеф, оглядываясь по сторонам и пропустив мимо ушей замечание Колена.
- В замке барона де Кистеля, - холодно и спокойно произнес Ульфар.
- Где?! – воскликнул потрясенный сарацин. – Но что он там делает?.. Я ничего не понимаю! Объясните мне наконец, что произошло?
- Для этого мы и собрались здесь, - пояснил брат Колен. – Барон де Кистель нарушил границы наших священных земель. Аббат хотел ему воспрепятствовать, но барон захватил его в плен.
- Захватил его в плен?! – задыхаясь от возмущения, крикнул брат Жозеф. – Да как этот безграмотный варвар посмел до него дотронуться?! Что за чудовищные беззакония позволяет себе этот проклятый дикарь?! Если хоть одна капля крови отца Франсуа упадет на землю, я убью его без единого угрызения совести!
- Господь запрещает убивать, - монотонным голосом проговорил брат Ульфар, не глядя на Жозефа.
- Подождите, Жозеф, не сходите с ума, - остановил его Колен. – Ваш неистовый пыл тут ни к чему. Грубую силу не победить ее же оружием. Барон де Кистель – могущественный сеньор. Мы бессильны против него. Отец Франсуа сам совершил непростительную ошибку. Он пошел к барону один. И теперь наказан за свою неуместную и глупую храбрость.
- А что мне делать с воротами? – неожиданно вмешался брат Ватье. – Настоятель не вернется сегодня, это уже мне известно. И когда закрывать ворота? Не оставлять же их открытыми до утра…
- О чем вы говорите? Сейчас не до этого, - отмахнулся брат Колен. – Надо решить, что нам теперь делать.
- Нужно молиться Всевышнему. На него вся надежда, - уверенно отвечал Ульфар, не переставая меланхолично перебирать деревянные четки, висевшие у него на поясе.
- Значит вы предлагаете сидеть, сложа руки?! – вспылил сарацин. – Отцу Франсуа грозит смертельная опасность! Быть может, он сейчас за решетками… Он во власти этого кровожадного зверя, а вы говорите мне о молитвах?!
- Остыньте, Жозеф, - строго произнес Колен, беря его за рукав. – А что мы можем сделать? Мы бедные братья. У нас нет могущественных защитников. Никто не поможет нам в нашей беде. Сопротивление бесполезно. Ульфар прав: остается ждать и надеяться на милосердие Господа нашего…
- Ждать?! Чего мы должны ждать?! Когда нам привезут его изуродованный труп?!
- Что за безумный бред вы выдумываете? – презрительно усмехнулся брат Колен. – Это опять ваше больное воображение играет с вами злые шутки…
- Так что с воротами? – снова начал Ватье. – Раньше настоятель приказывал мне их закрывать, а теперь и не знаю, как быть…
- Дались вам эти чертовы ворота! – в бешенстве крикнул Жозеф. – Чтоб дьявол затолкал их вам в глотку! Мы ведем речь о жизни человека, а вы лезете со своими нелепыми заботами!
- Да уж, нелепые заботы, нечего сказать, - тихо проворчал брат Ватье. – Только, если настоятель вернется, я расскажу ему всю правду. Я уж расскажу по чьей вине ворота простояли всю ночь открытыми… Можете быть уверены, я это сделаю…
- Нужно отслужить вечерню и расходиться по кельям, - решил Колен. – Мы не можем ничего сделать для аббата.
- Ну уж нет, - процедил сквозь зубы Жозеф, резко повернувшись к нему, как хищник, почуявший добычу. - Если у вас вместо сердец холодные камни, то в моем еще бьется человеческая кровь. Я не оставлю отца Франсуа в когтях злобного волка! У меня есть чувства и есть благодарность.
- Что вы задумали? – встревожился брат Колен. – Я никуда вас не отпущу! Не хватало нам еще одного скандального приключения!
- Я не нуждаюсь в вашем разрешении! – дерзко бросил сарацин прямо ему в лицо. – Вы говорите, у нас нет защитника? Так вот, он есть. Я пойду к графу Леруа и буду просить помощи у него. Он благосклонен ко мне, и не откажет в такой малости. Правда, не в моем характере унижаться перед сеньорами, но ради спасения дорогого мне человека я готов на все! И если грубая сила не может мне помочь, пусть помогут унизительные просьбы!
Произнеся эти резкие слова, он быстро направился к выходу, не слушая сбивчивых возражений Колена и ни разу не обернувшись.
________________
Монсеньор Гильом де Леруа устало сидел в кресле, в мрачной и холодной зале с наглухо закрытыми окнами. Он чувствовал себя больным и разбитым. Его мучили жар и жажда. Бессильно опущенные плечи благородного сеньора покрывал теплый плащ, отделанный дорогим мехом. Красноватые отблески догоравшего очага отражались в его лихорадочно блестевших зрачках. Склонившись на сторону, граф сам медленно мешал пылающие, жаркие угли. На тонкую, узорную решетку фонтаном падали алые и светлые искры, а он следил за ними печальным, зачарованным взглядом… Серые пылинки пепла ткали причудливые узоры на остывающих, обугленных дровах. Красные, умирающие отсветы пламени плясали на каменном полу, мешаясь с дрожащими ночными тенями…
Перед сеньором де Леруа в почтительной и вежливой позе замер его сын, готовый внять первому слову своего отца и господина.
- Итак, вы хотите отправиться ко двору графа Эно, - медленно произнес граф, продолжая лениво ворочать угли в угасающем очаге и даже не предлагая сыну присесть в кресло напротив.
- Да, монсеньор. Если вы позволите. В наших владениях очень скучно.
- Скучно? Вы удивляете меня, сын мой, - сдержанно, но холодно проговорил сеньор де Леруа. – Кого должны заботить ваши неустойчивые настроения? Или вы забыли, кем вы являетесь, дорогой мой Тьерри? Вы наследник знатного и великого рода.
- Я всегда помню об этом, - отвечал юноша, опуская голову.
- А я начинаю в этом сомневаться, - строго, но без тени гнева возразил граф. – О чем вы мне говорите? О минутной скуке? Вы не юная девица, чтобы страдать из-за такого пустяка. Вы должны думать о другом, и тогда у вас не останется времени, чтобы предаваться пустой тоске… Куда вы собрались? В Валансьенн? Что ж, отлично. Я вовсе не против, чтобы наследник нашего прекрасного графства имел безупречные манеры. Но поверьте мне, Тьерри, манеры – это далеко не главное для государя. К тому же, вы нужны мне здесь. У меня в отношении вас серьезные планы…
- Если вы пожелаете, монсеньор, я останусь, - со вздохом произнес молодой человек.
- Разумеется, вы останетесь. О поездке не может быть и речи. Вы подчинитесь приказу вашего отца и государя.