- Юсуф, неужели у нас нет выхода?! Неужели мне суждено погибнуть?! – воскликнула Бланш, душа которой делала последние судорожные взмахи, пытаясь вырваться на волю. – Неужели бежать и вправду некуда?..
- Боюсь, что это так, - с горечью ответил сарацин. – Подумай сама. Куда бы мы не отправились, мы повсюду будем натыкаться на вражду и ненависть, произвол и несправедливость! «Нет земли без сеньора», - гласит старый обычай. Везде нам встретятся лишь алчные и жестокие бароны, вроде Годфруа де Кистеля. Этот проклятый мир, словно пчелиный улей, поделен на фьефы и феоды. Он похож на мрачную тюрьму с цепями и подземельями, из которой нет выхода… Да и Волчье Логово… Неужели оно так и достанется моим врагам? Стоило ли столько лет отравлять себя черным ядом мести, чтобы однажды сохранить им жизни и оставить им в дар мой старый замок!
- Молю вас всей своей израненной душой, забудьте об этом! – вскричала Бланш с последней надеждой кидаясь к своему возлюбленному. – Оставьте жизни своим врагам. Их ненависть и злоба уже сожгли их изнутри… Освободитесь из этого каменного круга и летите к свету! Ведь в Священном Коране сказано: «…кто сохранит жизнь человеку, тот словно сохранит жизнь всем людям».
- Эти слова полны возвышенного смысла, но разве сбываются они в жизни? Даже если я откажусь от мести и разорву порочный круг вражды и ненависти, он будет держаться на жестокости и тщеславии остальных сеньоров.
- Значит мы обречены на вечное несчастье и погибель? – тихо спросила несчастная девушка.
- Не только мы. Всем в мире уготована эта печальная участь. Но даже если нам удастся бежать… О, меня мучит страшное сомнение! Я долго думал об этом, но не решался тебе рассказать… Даже если мы убежим, всегда ли мы будем счастливы?.. Я пламенно люблю тебя! Ты нужна мне. Ты свет и радость моей черной жизни. Но иногда… Иногда мне приходят странные мысли… Я думаю о том, может ли человеческое счастье, может ли пылкая любовь длиться вечно? Быть может, и ей когда-нибудь приходит конец? Но тогда… тогда какой во всем этом смысл? Этот мир – холодная и злая тюрьма. И человек – тюрьма. В нем заперты тяжкие горести и страхи. Ему некуда бежать от своей вечной, вселенской тоски… Но разве любовь может утолить ее? Разве может она навеки избавить от боли?! А иначе… Иначе для чего это все?.. Мы с тобой принадлежим друг другу. Но смог ли я постигнуть твою душу, смог ли разгадать ее тайны? Неужели нам суждено всегда смотреть друг на друга сквозь стену сверкающего льда?.. Неужели, соединяя уста, сплетая руки, мы навеки останемся чужими друг другу и смертельно одинокими?! Как же это невыносимо больно! Я отдал бы мир, чтобы понять тебя! Но увы, все жертвы будут для этого слишком малы и бесполезны… Люди не могут понять друг друга. Не могут заглянуть в душу самого дорогого и любимого существа! Это меня убивает! Скажи мне, что дает любовь, если она не дарит душевной близости и понимания?! Что может она дать нам?!
- Какой вы ужасный! Какой жестокий! – в исступленном порыве выкрикнула она. – О, как же вы не понимаете?! А ведь нет на свете ничего проще! Я ничего не хочу брать! Мне не нужно от вас ни капли! Я хочу лишь от-дать! Отдать вам все, что имею! Отдать до дна и без остатка! Возьмите мою душу, мое тело! Всю мою кровь! Заберите и саму жизнь, если она вам будет нужна! У меня нет ничего, чего бы я вам не посвятила… Мой голос, мои вздохи, мои мысли и чувства, каждое мгновенье моей несчастной жизни – все это принадлежит вам! А мне… Мне самой ничего не нужно! Вы говорите мне: может ли любовь длиться вечно? Спрашивайте меня об этом каждое утро, и мой ответ будет неизменен! Не только в этой жизни… Я буду любить вас и за гробом… Никогда не потухнет это пламя, которое вы зажгли в моем сердце! О, если бы вы только знали! Моя любовь существовала еще тогда, когда вас не было рядом… Когда я была еще совсем девочкой, на закате я вздыхала о своем великом возлюбленном… Когда я задумчиво причесывала волосы, это его силуэт я видела в зеркале! Это прикосновения моего бога и государя смущали меня во сне… О, Юсуф, это о вас я грустила, это вы касались меня! Это вас я так безумно любила! Только я еще не знала этого! Но с тех пор, как я увидела вас под ветвями ивы и иней упал на мои волосы, нет для меня возврата к прошлому! Нет счастья и нет спасения! Я люблю вас без меры и с радостью бросаюсь в пропасть… А вы говорите, что моя любовь не может утолить вашу бездонную тоску! Но если это так… Если я не могу согреть и излечить вас, тогда зачем мне моя жизнь?!
Бланш беспомощно села возле старой ограды. Юсуф взглянул на нее. Ее лицо казалось мертвым. Глаза были холодными, тоскующими и страшно пустыми…
Пораженный сарацин бросился к ногам девушки, схватил ее похолодевшие руки и осыпал лихорадочными поцелуями.
- О, тысячу раз забудь мои мрачные слова! Они порождены безумием и болезнью. Я сам не знаю, что говорю. Прости меня, Бланш! Я люблю тебя! Ты моя самая великая драгоценность! К чему нам думать о темном мире?.. Нам будет достаточно нашей страсти, чтобы хоть немного его осветить. Ты нужна мне. Я увезу тебя. Завтра. Дай мне только попрощаться с отцом Франсуа. Он очень болен… Он так дорог мне! А потом… Потом мы будем свободны! Ведь правда?
- Завтра я буду ждать вас в старой башне. Я отнесу туда свои вещи, - еле слышно откликнулась она.
- Но ты прощаешь меня? Ты больше не будешь печалиться? Я не хочу причинять тебе боль своими безумными страхами! Скажи, что прощаешь, иначе я не успокоюсь…
Бланш подняла на него свои темные, глубокие глаза, полные непролитых слез, и ответила дрожащим от пережитого волнения голосом:
- На свете нет такой вещи, Юсуф, которую я не смогла бы вам простить…
Он коснулся ее бледного лба жгучим поцелуем и быстро зашагал в сторону монастыря. Вскоре его силуэт поглотили ночные сумерки.
А девушка продолжала без движения сидеть на холодной земле, словно поникшая лоза, утратившая свою каменную опору…
========== XXXVIII Воспоминания ==========
О небо! Любить ее ножку, ее ручку,
ее плечи; терзаясь ночи напролет на
каменном полу своей кельи, мучительно
грезить о ее голубых жилках…
Виктор Гюго «Собор Парижской богоматери»
Вот она, моя дочь. Вот ее шейка, ее
глазки, ее волосы, ее ручка. Видали
вы кого-нибудь прекраснее, чем она?
Виктор Гюго «Собор Парижской богоматери»
Когда Жозеф вернулся в обитель после долгого и тяжелого свидания с Бланш, первые лучи рассвета уже наполнили пустынные монастырские залы. Было сумеречно и тихо. Вдалеке, под темными сводами, только что замер нестройный хор голосов. Месса была окончена.
Сарацин хотел незаметно проскользнуть в свою келью, но его остановил внезапно выросший из сумерек брат Колен:
- Где вы были? Мы долго искали вас. Это переходит все границы дозволенного! Вас немедленно хочет видеть настоятель. И он в гневе.
Жозеф ничего не ответил и пошел за Коленом в келью аббата.
После дикой сцены в замке де Сюрмон и страшных откровений Бланш, отец Франсуа уже не вставал с постели. Когда они вошли, то увидели его измученное, желтоватое лицо при ярком свете единственной стоявшей на столе свечи. В ровном, пылающем круге света черты старого аббата, кровать на которой он лежал, и все остальные освещенные предметы приобретали до боли резкие и четкие контуры… Выражение лица настоятеля было сухим и жестким. Он даже не взглянул на вошедших.