— Кого? — уточнил я.
— Этого, с отметиной и косоглазого. Он был в «Дельфине», охранял Старкада. Помню, я подумал, что за уродливый тролль, и хотел даже подправить ему рожу…
Всякое случается на Дороге китов.
Вот очередное тому доказательство, сгоревший и брошенный кнорр. Брат Иоанн пал на колени и начал молиться своему Христу. По-моему, тот уж больно суров, раз ему возносят хвалы за погибель людей, пусть и наших врагов. Не знал, что Христос, этот трусливый божок, столь кровожаден, — но мне еще многому предстояло научиться: как изрек Финн, согласившись следовать за мной, у меня и пиво на губах не обсохло.
Разумеется, все остальные благочестиво присоединились к молитве, а те, кто, подобно мне, считали, что не зазорно принимать любую помощь, про себя возблагодарили Одина, чьим попущением мы снова нашли врага.
И больше не потеряем.
Мы стали прикидывать, что тут могло произойти, а остов кнорра медленно погружался; в воздухе отчетливо пахло гарью. Похоже, на них напали — один корабль или даже несколько, — и был бой; впрочем, Финн утверждал, что нападавшие пускали стрелы до тех пор, пока противник не сдался.
Он сказал, что прочих забрали, скорее всего, в рабство, раз здесь всего два тела, а защитники наверняка сдались, когда корабль загорелся. Значит, нападавшие были людьми опытными и не просто подожгли челн, а сумели по-быстрому перетащить к себе груз и забрать людей.
— Мы ступили на тропу мечей, верно вам говорю, — проронил Сигват, и за эти слова многие на него покосились с осуждением: «тропой мечей» кормчие именовали поход в шторм, когда оставалось лишь уповать на весла.
А еще так называли стезю клятвопреступников, дорогу, усеянную шипами, на которую люди сведущие ступали не иначе, как натянув обувку с толстой подошвой, чтобы без помех добраться до чертогов Одина.
Братья качали головами и делали знаки, отгоняющие беду, а я размышлял. По мне, арабы не забираются слишком далеко от дома; правда, северянам свойственно верить, что только мы осмеливаемся уходить в дальние морские дали. Позже я узнал, что арабы неплохие моряки, — ну да ладно, главное, что у них есть корабль и они разбойники.
Радослав вынул из своего кошеля кусочек тонкой тюленьей кожи и, развернув, достал другой, уже моржовой; мы все смотрели с любопытством, главным образом потому, что ему явно не хотелось нам это показывать. Гизур зарычал, когда увидел шкуру, ибо это была карта, какой мог бы пользоваться он сам.
— Ну, морская карта — редкая штука, — хмуро сказал Радослав, — и их просто так не раздают.
Гизур беззлобно харкнул за борт, потом с прищуром уставился на линии и знаки на моржовой шкуре. Как и большинство из нас, он едва ли вполовину доверял картам, ибо, доводилось мне слышать, разве можно нацарапать прихотливые движения волн, что послушны смене настроений Ран? Опыт учил, что карты больше забава, нежели дело, — как и на всех прочих, нарисованных монахами, на этой посредине был Йорсалир и кругом вода, — а человеку в море лучше полагаться на знания тех, кто ходил по волнам прежде, или довериться богам на Дороге китов.
Тем не менее по карте мы выяснили, что находимся недалеко от острова по имени Патмос, и брат Иоанн вдруг оживился.
— Там бывал святой Иоанн Евангелист, — просветил он нас. — Один из двенадцати учеников Господа. Его сослали на Патмос за то, что он проповедовал слово Божье среди римлян.
— Глупцы твои римляне, — проворчал Финн. — Надо было перерезать ему глотку, а не ссылать на остров, заселенный козопасами и морскими разбойниками.
Брат Иоанн помешкал и решил не тратить время на изложение Финну Христова вероучения. Вместо этого он поведал нам все о своем святом тезке и его откровении.
— Что за откровение? — спросил Коротышка.
— Апокалипсис, — ответил брат Иоанн. — Святое Евангелие от Иоанна.
Мы знали, что Евангелие — это у христиан такая сага. Кто-то справился, что такое «апокалипсис».
— Сказание о конце света, — ответил брат Иоанн.
— А, Рагнарек, — махнул рукой Финн, — тоже мне, откровение.
Брат Иоанн готов был ввязаться в спор, но я крепко взял его за плечо.
— Что-нибудь полезное об этом острове ты знаешь?
Он моргнул.
— Там есть город, Скала. Гавань, церковь, пещера, где жил святой…
— Короче, разбойничий приют, — подытожил Коротышка. — Похоже, удача отвернулась от Старкада.
— Надеюсь, она не отвернется от нас, — пробурчал Радослав, словно подслушав мои мысли. Потом он пожал плечами и потер бритую голову. — Я тут подумал, и мне пришло в голову, что мы знать не знаем, сколько там этих пожирателей верблюдов, ну, арабов, и где точно Старкад с вашим чудесным мечом.