«Только бы он не солгал. Только бы он пришел и вытащил меня отсюда. Только бы он пришел…»
Дежурная медсестра зевнула, прикрыв рот рукой, и в очередной раз окинула взглядом коридор. Тускло горели под потолком ночные лампы. Ничто не нарушало привычного однообразия, да и не могло бы нарушить. Двери палат были заперты, а универсальный ключ висел здесь же, на сестринском посту. Длинный ряд лампочек, связанных с кнопками вызова персонала, оставался темным. Скорее всего, таким он и останется до утра. Полнолуние здесь было самым спокойным временем. Большинство пациентов, получив дополнительную дозу успокоительного, проспят до утра.
И все же сестру что-то тревожило. Ей все время чудился устремленный на нее пристальный взгляд. Источником беспокойства был полутемный вестибюль, отделявший больничный коридор от лестничной клетки. Конечно, там никого не было — разве кто-нибудь смог бы проскользнуть мимо охранников, постоянно дежуривших внизу? Но ощущение, что в полутьме вестибюля кто-то притаился, не исчезало, несмотря на все доводы рассудка.
Медсестра потерла виски. Надо больше спать и меньше общаться с психами. И пустырника на ночь попить. А то чудится всякое…
Она встала, вышла из-за стойки, отгораживающей сестринский пост от остального коридора, и отправилась в сторону туалета. Помимо естественной потребности ее влекло туда еще одно соображение. Путь к туалету пролегал мимо тревожащего вестибюля.
Она подошла к полутемному повороту. Неожиданно из-за угла донесся тихий шорох. Сестра застыла, прислушиваясь. Сердце бешено заколотилось в груди, по рукам побежали противные мурашки. Но все было тихо.
«Показалось…»
Она несколько раз глубоко вдохнула и, внутренне замирая, шагнула вперед.
Яркий лунный свет струился сквозь забранные решеткой окна. Естественно, вестибюль был пуст. Дверь на лестницу плотно прикрыта, у стены, поблескивая кожаной обивкой, молчаливо выстроились кресла для посетителей. Никого.
Сестра перевела дыхание. И чуть не рассмеялась от облегчения. Это же надо было так себя накрутить на пустом месте! Она передернула плечами и направилась к двери служебного туалета.
Едва дверь с надписью «Только для медперсонала» захлопнулась за ее спиной, из-за длинного ряда кресел в вестибюле выскользнула большая серая тень. Существо бесшумной рысью пробежало по коридору и скрылось за стойкой сестринского поста. Мгновение спустя оттуда, выпрямляясь, поднялся обнаженный мужчина. В руке он сжимал универсальный ключ.
Щелкнул замок. Дверь палаты приоткрылась ровно настолько, чтобы пропустить входящего, и захлопнулась вновь.
Игорь, из последних сил боровшийся с действием лекарства, вскочил на ноги, но они подкосились, и мальчик рухнул на пол. Преодолевая сильнейшее головокружение, он смог встать на колени. Лунный свет придавал комнате странный, словно выцветший вид. Вошедший смотрел на Игоря сверху вниз.
Он сразу понял, кто перед ним. И не только потому, что ждал этой встречи весь день. Он узнал запах, похожий на человеческий, но при этом отличающийся от него. Отличающийся, как отличается терпкий вкус вина от сладости виноградного сока. Запах Великого Волка. Запах своего вожака.
Игорь не мог противиться его власти. Прямо на четвереньках он подполз к незнакомцу и лизнул длинным языком его протянутую руку. Потом, повизгивая и поскуливая от восторга, перевернулся на спину.
Арчи наклонился и почесал мохнатое светло-серое брюхо елозившего по полу пса. Игорь заметил перемену во внешности оборотня — вместо левого глаза была глубокая впадина.
Он жалобно и вопросительно заскулил.
— Хватит. Не время сейчас. Вставай.
Игорь поспешно вскочил на все четыре лапы.
— Сейчас я открою дверь. Ты беги по коридору направо, дальше в вестибюль и вниз по лестнице. Через пролет остановишься. Там и будешь ждать меня. Ни на что не обращай внимания. И тихо!
Игорь кивнул, вильнул хвостом и замер у двери.
Арчи нахмурился. Его чуткий слух явственно различил шум спускаемой воды.
Медсестра тщательно вытерла руки белоснежным вафельным полотенцем. В отличие от туалетов для пациентов, здесь царила идеальная чистота. Она поглядела на себя в зеркало. Под глазами темнели круги. Сами глаза по-краснели.
«И все-таки ночные смены меня погубят», — подумала она, выходя. И замерла. У сестринского поста стоял мужчина. Высокий. Незнакомый. Совершенно голый. Красивое жесткое лицо обезображено пустой левой глазницей, зияющей, как провал в пустоту.
— Гражданин! Вы куда собрались в таком виде?!