Из-за потребности Нью-Йорка в воде сельских жителей принудительно лишили собственности. Все дома, амбары, церкви, школы, магазины – все было сожжено дотла; обугленные бревна и каменные фундаменты бульдозерами сравняли с землей, все останки, захороненные на местных кладбищах, эксгумировали. Словно никогда это место не было обитаемо, словно не было деревень, простоявших там больше века. Теперь здесь было лишь огромное водохранилище, а утрамбованные бульдозерами следы людей давно уже поглотило илистое дно.
Эти рассказы явно повлияли на Гурни, но не они явились ему во сне. Ему казалось, что он стоит в мутной сине-зеленой пучине водохранилища, в полной тишине. Вокруг него – заброшенные дома без окон и дверей. Необъяснимым образом среди затопленных фермерских построек оказывается многоквартирный дом в Бронксе, где он вырос. Тоже пугающе пустой. Вместо окон на мрачном кирпичном фасаде зияют квадратные дыры, в этих проемах угревидные твари извиваются. В темноте затаились ядовитые морские змеи, выжидающие, когда же жертва решится заглянуть внутрь. Медленное ледяное течение подталкивает его сзади все ближе и ближе к угрюмым стенам с их жуткими внутренностями.
Образы эти были настолько реалистичны, что Гурни брезгливо поморщился. Он потряс головой, сделал глубокий вдох, завел машину, выехал обратно на проселочную дорогу и двинулся в сторону дома, пообещав себе больше никогда не зацикливаться на этом сне.
Оставшиеся двадцать километров от водохранилища до Уолнат-Кроссинга пролегали через холмы и лощины, и его телефон не работал. Но как только он свернул на узкую дорогу, ведущую к их дому, телефон зазвонил – он въехал в зону покрытия Уолнат-Кроссинга.
Звонила Джейн Хэммонд.
– Вы уже слышали? – В голосе ее звучали нотки гнева.
– Слышал что?
– Последнее выступление Фентона.
– Что произошло?
– Он все больше усложняет ситуацию.
– Что он сделал?
– Он заявил, что Ричард – его “главный подозреваемый” во всех четырех, как он выразился, случаях “преднамеренного убийства”.
– “Преднамеренного убийства”? Он так и сказал?
– Да. И когда журналист спросил его, значит ли это, что Ричарда арестуют и предъявят обвинения в убийстве первой степени, Фентон не отрицал этого.
– А что он сказал?
– Что такой вариант рассматривается и что расследование продолжается.
– Приводил ли он новые доказательства, подтолкнувшие его к таким выводам?
– Все тот же бред сивой кобылы. Отказ Ричарда сотрудничать со следствием. Конечно, он отказался! Кто же сотрудничает с толпой линчевателей!
– Едва ли это новые доказательства. Что-нибудь еще было упомянуто?
– Всякая чушь по поводу снов. Теперь он говорит, что всем четверым погибшим снился один и тот же сон. Это уже какой-то полный бред.
Гурни съехал на обочину. Странно, когда одному человеку каждую ночь снится один и тот же сон. Но один и тот же сон у четверых – это уж слишком!
– Вы уверены, что вы правильно поняли его?
– О да, я все правильно поняла. Он сказал, что каждый из них предоставил подробное описание своих кошмаров. Хоран рассказал пастору. Бальзак – психотерапевту. Пардоза рассказал своему хиропрактику. А Итан описал кошмар в каком-то письме. Фентон говорит, что по сути все описания аналогичны.
– И что он хочет этим сказать?
– Якобы тот факт, что всем им приснились одинаковые сны после гипноза Ричарда, свидетельствует, что это его рук дело. Причем не только сны, но и самоубийства. А еще он сказал “четыре самоубийства, о которых нам известно на данный момент”, будто Ричард может оказаться серийным убийцей.
– Но официально Фентон не предъявлял Ричарду никаких обвинений?
– Официально? Нет. Оклеветал ли он его? Да. Испортил ему репутацию? Да. Разрушил карьеру? Да. Всю его жизнь вывернул наизнанку? Да.
Еще какое-то время она тараторила, давая волю злости и отчаянию. Хотя обычно при проявлении таких бурных эмоций Гурни и чувствовал себя не в своей тарелке, ему была понятна ее реакция на происходящее, с каждым новым витком становившееся все загадочней.
Один и тот же сон снится четверым?
Как такое возможно?
Он снова нажал на газ, проехал мимо амбара, мимо пруда, по дороге через пастбище. Припарковавшись у дома, он заметил краснохвостого сарыча. Тот кружил над полем, между амбаром и домом. Кажется, нацеливался он на небольшой загон, пристроенный к курятнику. Гурни вылез из машины и стал смотреть, как хищник сделал еще один медленный круг и, изменив курс полета, вскоре скрылся из виду над кленовой рощей, граничащей с пастбищем.