— Работа, — многозначительно ответил начальник колонии, — такая же работа, как и ваша, Игорь Сергеевич. Только вы непосредственно охраняете объект, а мы помимо охраны заключенных еще и проводим внутреннюю работу по предупреждению возможных преступлений в будущем.
— Вы так красиво изложили свою мысль, Алексей Николаевич, что я не успел в ней разобраться, — признался Скорнин. — Что это значит?
Глядя в растерянные моргающие глаза лейтенанта, Шторм непроизвольно усмехнулся.
— Это значит, товарищ лейтенант, что к нам поступила оперативная информация о возможном нападении бандитов на хранилища шахты, — медленно подбирая слова, сказал полковник. — Правда, информация эта еще никак не подтверждена, поэтому я не стал встречаться с командиром вашей части, а пока решил предупредить только вас, чтобы вы на всякий случай были готовы. И вообще, как я смотрю, объект охраняется из рук вон плохо! Сколько человек задействовано на охране прииска?
— Взвод — двадцать человек, — ответил начальник караула.
— И таким количеством его можно уберечь от нападения?!
— Можно!.. Да и двадцати человек для этого слишком много, Алексей Николаевич!
У Шторма на лице отразилось удивление.
— Почему?
— Потому что объект может обойтись и без солдат, — улыбнулся ничего не подозревающий лейтенант. — Здесь все очень хорошо предусмотрено системой блокировки и сигнализации шахт и хранилищ.
— Вот как?!
— Да. Из двенадцати хранилищ на территории прииска каждый день заполняется сырцом только один склад, а остальные пустуют, чтобы никто не знал, где он находится.
— Что? Совсем никто не знает?.. И рабочие? — удивился Шторм.
— Никто, кроме оператора конвейерной линии и старшего офицера вневедомственной охраны, который ежедневно проводит контроль за хранилищами.
— А рабочие?
— А рабочие, Алексей Николаевич, только следят за работой буровых машин в забое и ничего больше не знают, — продолжал улыбаться Скорнин. — Отмытый от грунта сырец поступает на конвейер, а оператор с конвейера направляет линию в один из складов хранилища.
Там он хранится, пока за ним не придет специальная машина для транспортировки дальше, так сказать, по назначению.
— Понятно. Ну а почему же все-таки солдаты не нужны? — вкрадчиво спросил полковник. — Насколько я знаю по профилю своей работы, есть такие специалисты в области электроники, что любую сигнализацию могут отключить.
— Бесполезно! — рассмеялся Скорнин. — Все бесполезно, Алексей Николаевич: сигнализационное блокирование хранилищ сделано так, что работает только от закодированного дистанционного управления, а само устройство шифровального кода находится в шахте на глубине полторы тысячи метров. Вы представляете себе: чтобы отключить сигнализацию, надо сначала открыть кодовые замки шахты, спуститься в нее на глубину полтора километра и лишь затем отключить ее. А где она находится, на какой глубине, известно только двум-трем человекам на шахте, и если ее отключать, не раскодировав, то дверь шахты заблокируется сама собой, и ни один из грабителей не сможет выйти из-под земли на поверхность! Но даже если и это получится, — вдохновенно продолжал лейтенант, — то у хранилищ предусмотрена вторая кодовая сигнализация! Ну сами посудите, Алексей Николаевич, из двенадцати хранилищ сырец находится только в одном, но сигнализация включена у всех. Чтобы бандитам найти алмазы, им понадобится вскрыть хотя бы несколько хранилищ, а времени для этого нужно много — как раз столько, чтобы сюда съехались и наши подразделения, и подразделения милиции! — закончил он.
— Да, и в самом деле все предусмотрено! — согласился Шторм. — Теперь и впрямь непонятно, для чего вас тут держат?
— Карманы рабочим выворачивать, — с усмешкой ответил Скорнин.
— А разве они не проходят рентгеновскую проверку?
— Проходят, а как же!.. Это я пошутил! А если серьезно, то нас держат здесь для того, чтобы охранять погрузку сырца в бронированную спецмашину. Это единственный момент, когда алмазы появляются на поверхности земли открытым грузом.
— И долго длится погрузка? — машинально спросил полковник.
— Да какое там! — махнул рукой лейтенант. — Вы думаете, там много сырца? Меньше минуты!.. Солдаты берут из хранилища стальной ящик и грузят его в машину, вот и все!
— Ну вот, а вы говорите, что совсем здесь не нужны, — значительно сказал Шторм. — Раз уж вас тут поставили, значит, в этом есть необходимость. И все-таки, Игорь Сергеевич, несмотря на то что вы так уверены в надежности хранилищ, я считаю своим долгом еще раз предупредить вас о бдительности! Мало ли что! — наставительно закончил он.
— Я вас понял, Алексей Николаевич, и приму ваши слова к сведению! Мы будем внимательны!..
Распрощавшись с начальником караула, Шторм отправился в колонию. По дороге у него не выходило из головы то, о чем рассказал ему Скорнин. «Да, при таком раскладе хоть настоящий план подай Ловчему, у них все равно ничего не получится, — думал он, теребя на коленях перчатку. — Разве что во время погрузки солдатами алмазов в спецмашину. Пожалуй, это единственная возможность».
Шторм теперь уже думал не о составлении липовых карт, а о том, как при помощи бандитов завладеть алмазами. Идея на этот счет, ему казалось, имеется отличная, и поможет превратить ее в реальность Тоцкий.
* * *
Вернувшись на работу, начальник колонии был приятно удивлен, увидев возле своего кабинета поджидавшего его ветеринара.
— Вы же собирались выписаться через пару дней, Станислав Григорьевич! — приветствовал он посетителя. — Неужели так быстро надоела больничная палата?
— Надоела, — отмахнулся ветеринар, — все равно никакого проку нет. Ни бинтов у них, ни лекарств! Я у себя на работе быстрее вылечу свои раны.
— Ну и правильно, — сказал Шторм, открывая дверь кабинета. Он видел, что Тоцкий чем-то взволнован, и поэтому, зайдя в кабинет и закрыв за собой дверь на замок, спросил:
— Что-то случилось, Станислав Григорьевич?
— Случилось, — кивнул головой ветврач. — В больнице я случайно разговорился с одним мужиком, и он оказался рабочим с Копиных Чар. Он мне рассказал такое, что туда соваться равносильно самоубийству!
— Я уже знаю, что там предусмотрено охраной, — чему-то улыбаясь, сказал полковник, — и как раз хотел поговорить с вами на эту тему.
Тоцкий взглянул с любопытством.
— Рабочий сказал вам о кодовой сигнализации? — задал полковник вступительный вопрос.
— Он рассказал обо всем поверхностно, так как подробностей не знает, — ответил ветеринар. — Но этого хватило, чтобы я понял: завладеть алмазами прииска невозможно.
— Возможно, Станислав Григорьевич! И Ловчий сделает это для нас!
— Простите, Алексей Николаевич, но я не понял, — тихо выдавил из себя Тоцкий. — Что это значит?
— Это значит, Станислав Григорьевич, что я сейчас побывал в Копиных Чарах, узнал о системе охраны алмазов и обнаружил там существенный изъян.
— Какой изъян?
— Там всего несколько солдат переносят в машину стальной ящик с алмазами!.. Жаль, что я не уточнил время, когда приходит машина, но это нетрудно будет узнать. Так вот, Станислав Григорьевич, — понизил голос полковник, — если вы согласитесь помочь, то одна партия алмазов будет наша.
— Каким образом?
— Вы готовы помочь?
У Тоцкого округлились глаза.
— То Ловчему с Золотым требовалась помощь, теперь вам. Ладно бы по колонии карантин объявить, но связываться с прииском… — отрешенно покачал он головой. — Да и как я, интересно, могу вам помочь?
— Вашими собаками-оборотнями!
Лицо ветеринара приняло каменное выражение.
— Как вы догадались?
— Я давно догадался, — твердо ответил начальник колонии, — и вы знали об этом. Разговор намеками у нас уже состоялся, когда вы подарили мне щенка, Станислав Григорьевич!
Только тогда вы заговаривали мне зубы!..
— Хорошо, — сдался Тоцкий. — И чем они вам могут быть полезны?
Полковник глубоко вздохнул, прежде чем изложить свои мысли.