Чернов возился возле вездехода. Вот чертяка, подумалось Черкашину, а ведь всю округу осмотреть успел! Ишь, как глазищами вокруг вертит!
– Так что с нартами? – повернулся он к Левитину.
Тот почему-то смутился, растерянно заморгал глазами. Потом подсел поближе и опустил на стол жилистые, с потрескавшейся на пальцах кожей, руки:
– Раз уж Вы из такого армейского ведомства, расскажу одну странную историю. И ещё…. Видите вот тот сарайчик сколоченный?
– Ну? – заинтересовался майор.
– Так вот… – геолог замялся, – Там лежит труп!
– Что?! – вскочил Черкашин.
Левитин испуганно оглянулся и потянул майора за рукав:
– Да Вы присядьте, я сейчас всё объясню!
– Вобщем, мои орлы вчера немного закуролесили: где-то бражку, подлецы, хранили! Я здесь был, а первая смена после пересменки подпили немного, ну, и решили по тундре погонять. Вахтовый вездеход всегда под рукой, гаишников никаких! Понимаете? А в тундре на труп наткнулись. Я понял потом, что это и есть та старуха, что от старика Ёнко ушла!
– Сохранилась? – поинтересовался майор.
– Как живая, только высохшая уж очень! Ни кровинки на лице, как будто всю кровь выпили!
– Давайте-ка в сарай, Леонид Николаевич!
Старуху эту Черкашин при жизни не видел, но понял, что нащупал первую ниточку своего запутанного дела. Осмотрев тело, он понял, что и старуха, и пропавший Мантуров, и погибшие солдаты, и даже призрак, пришедший к нему на посту в образе Варвары – всё это связывалось в какой-то единый, ещё не ведомый ему узелок, развязав который, раскроет череду преступлений, так внезапно начавшихся несколько недель назад.
– Отвезёшь тело в гарнизонный госпиталь. Доложишь подполковнику Дорчиеву обо всём, что видел здесь. Пусть вызывают опергруппу из Якутска, потому что здесь кроме армейских дел, чувствую, и гражданских немало. Передашь капитану Светлову, что в столе у меня папка лежит по всем делам. Надо пробить Варвару Ламдо. Это внучка старика, что мы с тобой нашли. Кто такая, круг знакомых, родственников. Она говорит, муж у неё есть. Про него тоже пусть всё узнает. Ну, ты меня понял. Доберёшься до части? – отдав приказания, спросил Черкашин.
– А Вы, товарищ майор?
– Я пока остаюсь, сержант. Найдёшь дорогу? – ещё раз спросил он.
– Конечно. Я присмотрелся здесь, – наклонился к уху Черкашина Чернов, – В лагере пять человек, да ещё девица какая-то возле бани крутилась. Увидела Вас и в лес ушла. Неспроста?
– Я разберусь, сыщик! – довольный наблюдательностью сержанта, хлопнул его по плечу майор, – Ты задание выполняй!
С помощью рабочих положили труп старухи в кузов. Вездеход, выбросив в атмосферу клуб едкого дыма, помчался к горизонту, постепенно превращаясь в точку, а потом и вовсе исчез среди колыхающегося над тундрой марева болотного газа.
– Лихой у Вас помощник! – услышал за спиной Черкашин голос начальника отряда.
– Да, уж… – согласился майор, – Кстати, Леонид Николаевич, я, не спросив разрешения, на постой у вас остановился. Вы не против?
– Скажете тоже! – развёл руками Левитин.
– Вот и славно! Вы рассказ свой не закончили, да и у меня вопросов столько, что ответов Ваших, надеюсь, на всю ночь хватит!
Они направились в балок начальника отряда, и Черкашин, как будто о чём-то вспомнив, спросил:
– А Варвара, внучка умершего старика Ёнко, в вашем лагере живёт?
– И это заметили! – остановился Левитин и облегчённо вздохнул, – А я уж голову ломаю, как разговор начать, чтоб всё понятно было! У нас живёт! Как только старик умер, она сюда переехала. Муж ведь у неё на нашей буровой!
– Вот как?! – удивился Черкашин, – Ну, дела….
Часть 5.
– Варвару я с прошлых сезонов ещё знаю! – Левитин плотнее закрыл дверь балка, – Так, видел её на стойбище Ёнко. На зиму-то он в южную тундру всегда уходил, а летом непременно в этих местах оседал. Здесь, говорил, олени лучше жирок нагуливают!
Начальник отряда достал сигарету, чиркал спичками, сбивая нервную дрожь. Затянувшись, откинулся на лавке к стене и долго смотрел в небольшое оконце.
Черкашин его не перебивал. Знал, что расскажет всё, даже для того, чтобы облегчить душу от смутных сомнений.
– А нынешний год что-то со старухой у них приключилось! – продолжил Левитин, – Молчаливой стала, только стонала по ночам да зыркала своим глазом по сторонам, чем очень пугала старика!