Волчье племя
Огонь на секунду вспыхнул сильнее, но старушка движением руки заставила его утихомириться. Спящая в углу хижины волчица недовольно фыркнула. Мужчина с наслаждением вытянул ноги в корыте горячей воды и усмехнулся. -Вижу, животинка не в восторге от твоих умений, старая карга, - хрипло пробасил дровосек. Хозяйка не обратила на иронию внимания, продолжая что-то крошить на столе. Лишь волчица приподнята мохнатую голову со здоровенных лап и посмотрела на названного гостя. За окном в лесу стояла пурга. -Недобра ж ты жынщина, - заметил мужчина, коверкая слова ужасным деревенским говором, - Пустить коли не решившись меня, я б не сдох, не-ет. Таковые, как я, не подыхают. Знаешь ли, - облокотившись вытянутыми руками в подлокотники кресла продолжил он, - Что я таков мужик, что меня никому не убить? Коли вся рать бусурманская припрется, я плюну в их сторону, и разлетятся усе ихние борцы-то. Я моготь дверь твоюшнию пробить да тебя, диавольщина старая, убыть? Да, - довольным голосом завершил дровосек, откидываясь на спинку старого кресла, - И тебя, и животину твою, - благо, зверье огромно, шерсть добротна. Огонь ярче колыхнулся в пыльном камине. -Давеча я не разжигала камина, - прошептал старушка настолько тихо, что гость ничего не услышал. Не услышал он и смешка, сорвавшегося с уст дремавшей волчицы. Хвастостливый забулдыга никогда ничего не слышал. Хозяйки хижины знали все об этом мужчине. Он был глухим не ушами, а самим собой. Он ничего не слышал, когда его молодая жена тихо скулила ночами на скамейке у входа в дверь, сквозь которую просачивался колкий морозный ветер, в то время как он потчивал на печке в мягких перинах. Не слышал он плач голодных своих детей, в то время как он, великий богатырь, ел за пятерых. Не слышал он рыданий, с которыми молодая его жена хоронила ребенка за ребенком, случайно попавшимся под его пьяную молодецкую руку. Не слышал последний вздох жены, погибшей от его пинков. Дома он - хозяин, он владыка, царь, и коли он так хочет, домочадцы будут ползать у его ног. Но не здесь. *** Мужик проснулся посреди ночи в полной тишине. Вокруг было невыносимо темно и душно. -Эй, карга, отчего здесь так? Хочешь, чтобы настоящий богатырь в твоей лачуге задохнулся? Никто не ответил на его вопли. Дровосек покряхтел, поворочался и встал - неуютное чувство в душе не давало ему заснуть. Мрак был непроглядный.Чтобы хоть что то увидеть, названный гость на ощупь добрался до окна и широко его распахнул. Метель утихла. Даже в лесу была абсолютная тишина. По едва заметным теням, чуть освещенных отблеском с улицы, мужчина понял, что ни старухи, ни волчицы в доме не было. -Дрянь, - прошипел он, с трудом добираясь до двери. Ноги его тяжело передвигались от недавно высосанной бутылки. В пузе было тяжело. Как только дровосек сделал шаг в сторону от дома, тяжёлая дубовая дверь тихо заскрипела и закрылась. Мужик несколько раз энергично потряс ручку. Дверь и не думала открываться. -Диавольщина, - истерически прошептал он, - Обе они от диавола - и бабка, и псина ихняя. Чёрт. Не переставая тихо ругаться, пьяница медленно продвигался вглубь леса, шаг за шагом. Все неувереннее становилась его ругань, все отчетливей слышалось чье-то рычание. Пара минут - и вот уж дровосек чувствует на своей спине чужое дыхание. Оборот - и испуганный вздох. Большая волчица, сверлящая его яростным взглядом, пронзающая зелеными глазами. Забулдыга закричал и бросился в другую сторону. Поначалу совсем близкий жуткий рев волчицы постепенно отдалялся. Мужчина остановился и провалился к дереву. Дорогой, отороченный тёплым мехом тулуп изодрался о ветви, пот дровосека смочил всю его одежду. Слёзы испуга застилали глаза, отчего мужик не сразу разобрал, что это мелькает меж стволов. -Здравствуй, Дони, - вдруг прозвучал мелодичный женский голос. Наконец пьяница сумел сморгнуть слёзы и увидеть красивую девушку. -Илейн?! Его умершая жена выглядела точно так же, как в день их венчания: она была стройна, высока, с гладкой кожей, здорова. Жива. Но в её зелёных глазах пылала неистощимая ненависть. Волосы, как и подол её красного платья, неистово метались на ветру. Дони протер глаза, желая прогнать наваждение. Потом неожиданно сплюнул: -Диавольщина это всё, ты издохла! Это все проклиатия, заговоры той мерзкой старухи! - злобно пробасил он, - Ох уж я её найду! Ещё она мне поколдует, каргень проклиатая! На мелкие кусочки её порву! Язык отрежу, чтобы не смела порчу на бойцов, мужиков наводить! -Паршивец, - прошипела неожиданно появившаяся за его спиной старушка. Её седые волосы сейчас были распущены и метались, подобно локонам Илейн, - Губилец. Гуляка и забулдыга. Ты хоть помнишь, из-за чего погибла Илейн?! Помнишь, от чьей руки?! И чем громче вопила хозяйка хижины, тем сильнее отдавался эхом ее крик. Через мгновение Дони расслышал рев. Опушку, на которой находились они втроем, окружали волки. -Перестаньте! - заорал мужчина. В его голосе был слышан страх, - Хватит! Нет! Ведьмы! Прекратите! Я - хозяин, и я буду все решать! Нет! Все! -Прощай, Дони, - громко сказала Илейн и прыгнула. Со спины на мужчину набросилась старуха, обратившаяся в седую волчицу. *** У малого северного народу существует поверье, что женщины произошли от волков. Подобно волчицам, они охраняют свои дома, своих детей, готовы порвать за них любого. Пойти на все. Но волчицы не перечат мужьям, оттого супруг в доме является главой. Но горе тому, кто обидит дитя своей жены, или убьет ее саму. Сама смерть не остановит волчицу, и вместе со своими собратьями она вернется и оскалит зубы. Здесь не поможет даже богатырская сила.