…Вуйко вынырнул из кустов перед Сладушкой, сзади слышался топот, крики, заливистый лай собачонки.
— Вот, возьми! — Вуйко сунул в руки Сладушке свиток бересты. — Отнеси Ронану, это важно… Беги! Я уведу их!
Он метнулся назад прежде, чем она смогла хоть что-то понять…
— Вот он! Держи! Хватай! — взревели преследователи.
«Отнеси Ронану, это важно…»
Сладушка засунула бересту в нагрудный кармашек, туда, где лежали остатки раскрошившегося листа, и побрела к Лесу, стараясь двигаться как можно тише.
Сердце ее упало, когда шум погони, доносившийся издалека, внезапно оборвался…
Ронан внимательно изучил план, нацарапанный на бересте. Руки лунга слегка дрожали, и он даже не пытался унять эту дрожь. Черная ярость окутала его душу… Он не сомневался, что мальчишка заплатил за этот план жизнью! И теперь, даже если бы все войско встало на защиту князя Брана, они не смогли бы остановить Ронана: Бран был приговорен.
Они ударили с первыми рассветными лучами, в тот самый тихий час, когда серо-розовый свет только разливается по небу, когда холодная роса омывает листья, когда все живое замирает — ночные звери ушли на покой, дневные еще не проснулись — и кажется, что весь мир затаил дыхание в ожидании восхода. Было так тихо! Но боевой клич и топот копыт взорвал тишину… Только ратники и отряд Ронана — только те, кто привел в Лес лошадей. Нападение должно быть стремительным, чтобы произвести должный успех… Они ворвались клином, пропоров дремлющий лагерь князя, как стальная змея, оставляя за собой путь, усыпанный мертвыми телами. Княжьи воины метались в растерянности — никто так и не смог оказать должного сопротивления, разве что те три шеренги, охранявшие шатер Брана… Ронан яростно рубил, а в мозгу его стучало: «За что?! За что?! Почему они защищаются?! За что они умирают?!» — но эти мысли не могли остановить его меч, ослабить силу удара… Ронан знал, что — прав! А они… Они — виноваты! Тем, что продолжают отстаивать жизнь своего тирана! Тем, что кто-то из них пролил вчера кровь лесного ребенка… Тем, что никто из них не одумался, не попытался защитить мальчишку от розошедшихся товарищей… А теперь — как доблестно они защищали князя! Меч Ронана опускался со свистом — и снова взлетал, обагренный кровью! Вот чей-то бердыш обрушился на плечо, кольчуга лопнула, горячая волна боли прокатилась по телу… Стрела пропорола щеку… Ничего, шрамы — украшение мужчины! Вот перед Ронаном вырос широкоплечий, кряжистый, рыжебородый воин в роскошно опушенном плаще и шлеме с золотой насечкой — Ронан узнал воеводу Горыню и миг помедлил, и Горыня успел нанести удар: удар меткий. Тяжелый меч опустился на шлем Ронана, слегка оглушив, затем соскользнул, ударил в раненое плечо… Ронан пошатнулся — успел отразить второй удар щитом — и рухнул на колени… Но от третьего удара Ронан увернулся и, отбросив щит, воспользовался тем, что Горыня наклонился от усилия вперед — рубанул с размаху по шлему Горыни! Воевода уткнулся в землю…
Ронан ворвался в шатер. Кровь стекала по кольчуге, Ронан чувствовал, как с каждым мигом тяжелеет рука, кровь заливала лицо, исказившееся от боли и гнева, кровь капала с лезвия меча… Ронан был страшен. Но князь даже не вздрогнул, даже не приподнялся с подушек… Он смотрел на Ронана из полутьмы, сверкая глазами в бессильной ярости. Бледное лицо, рука закована в лубок… Ронан снова вспомнил снежного барса — раненого, загнанного в пещеру, беспомощно ожидающего, когда охотник нанесет последний удар.
— Что ж… Добивай! — прохрипел Бран.
— Я не убиваю раненых, — угрюмо ответил Ронан, вытерая меч о края плаща. Он совершал ту же ошибку, что и «волчий князь» на том памятном поединке, но — Ронан иначе не мог.
Не мог осквернить свое меч подобным убийством! Он уще успел подумать, что ни за что не повернется к Брану спиной… Когда из-за спины у него вылетела стрела — и вонзилась в горло князю Брану! Бран сполз с подушек, захлебнувшись кровью…
Жизнь уже ушла из его глаз, но ненависть еще тлела на дне их.
Ронан развернулся, намереваясь ударить того, кто посмел… Перед ним стоял Брикций — бледный до синевы, с закушенными до крови губами.
— Как ты мог? — вяло возмутился Ронан. — Раненого старика…
— Рагнахар был моим другом. А Вуйко — сыном… Месть свята!
Ронан выбрался из шатра, нашел Изка:
— Бери свою сотню и скачи в Гелон. Я не хочу большого сражения… А вы ведь — все равно, что княжьи ратники, никто и внимания не обратит… Надо освободить княжича Бранко и везти его сюда. А мы пока отступаем, чтобы крови не лить…