Коготь свою половину ночи просидел впустую: не вываливались на крохотную полянку оборванцы с вилами и рогатинами, не налетали с диким посвистом кроатские находники, не ломились через лес пьяные вусмерть вентские ополченцы… В общем, никто не хотел проверять на собственном брюхе остроту Когтева ножа. Жаль, конечно, но может, и к лучшему.
Медвежонок и вовсе уселся в Облике. Поймал пару мелких зверьков, употребил их по назначению и устроился переваривать. А заодно смотреть, нюхать и слушать. То есть исследовать окрестности всеми доступными способами. Результата, естественно, не ждал: какого идиота понесет в чащу на ночь глядя?
Нашелся идиот! Сначала уши велета уловили еле слышный звук. Кто другой решил бы, что ветка под ветром скрипнула. Три года назад Медвежонок и сам бы так подумал, но то когда было! А сейчас он старательно принюхался, недовольно покрутил головой и прикоснулся к плечу брата, будя и показывая жест «тишина». Коготь сел с ножами в руках и вопросительно взглянул на велета. Медвежонок показал «неопасный»-«внимание»-«смотреть» и растворился в лесу. Старший нырнул под дерево, приняв дежурство. Спящий не должен оставаться один, а младший ушел на разведку…
Велет вернулся только после рассвета.
– Здесь потайной ход из замка выводит, – произнес он, сбрасывая Облик. – Давай чего-нибудь сожрем, а то я не охотился, чтобы перекидываться можно было.
– Да тут этих ходов, небось, по три штуки на квадратный аршин, – усмехнулся Коготь, но продукты достал.
– Да… – протянул Медвежонок, засовывая в рот здоровенный кусок сыра. – У того хлопчика еда поизысканней.
– Которого хлопчика?
– Из хода вылез, – пояснил младший. – По одежке если – слуга. Вылез и понесся, как будто пятки салом смазаны. Хотя к лесу совсем непривычный. Такие петли закладывал, я бы и ползком его не потерял. До самого рассвета бежал, а сдвинулся версты на две. Утром залез в стог и задрых. Так сопит, что завидки берут. И узелок у него при себе с едой. За-апа-ах! – Медвежонок причмокнул. – Думал, не взять ли мелкого, но побоялся, что с перепугу копыта отбросит. Часов несколько проспит, а на выходе и встретим. Если нужен.
– Не знаю, – задумчиво протянул Коготь. – Говоришь, как слуга одет?
– Угу!
– Слуга мог быть послан к кому-то, но вряд ли ему поручили пойти поспать в стогу. И бежал бестолково. То есть куда глаза глядят.
– Точно!
– А жратва с собой господская… – Коготь приложился к фляге. – Сбежал из замка? Украл объедки на кухне и сделал ноги, пока не поймали! Как вариант?
– Бред, – прокомментировал Медвежонок.
– А вот и не бред! Если причина для побега была, то украсть объедки с кухни вполне логично. Даже умно. Главный вопрос, какова причина. А ее мы не узнаем, пока не поговорим с клопом, – Коготь встал, почесал в затылке и сел. – Имеется и другая версия.
– Какая? – Медвежонок давно перестал есть и с интересом следил за размышлениями брата.
– Парня нам подсовывают специально. Сели на хвост, пропасли до места, теперь кукушку подбрасывают…
– Кто?
– А я откуда знаю? Либо враги, либо друзья. Кто знает цель нашего путешествия!
– Коготь, у тебя паранойя!
– Конечно! – кивнул старший и назидательно поднял палец. – Но это не значит, что за нами не следят! Пойдем, пожалуй, поговорим с кандидатом в Кукушонки… Сколько ему лет?
Коготь встал.
– Семь.
– Сколько?
– Или восемь. Не больше.
Старший опустился обратно на землю:
– Кукушат такого роста колоть запросто непросто. У меня рука не поднимется. И грабить детей нехорошо. А сообщить что-нибудь полезное он не может по определению.
– Еще как может! – не согласился Медвежонок. – Когда мы встретились, мне тоже было семь!
– Ты велет! Это раз! – начал загибать пальцы Коготь. – Уже оборачивался! Это два! Тебя обучал дед! Это три! И вообще, ты немножко гений!
– Сам ты это слово!
– Нет, я не немножко! Я совсем гений. А ты немножко, потому что мой брат! Братья гениев не могут быть обычными. Так что пусть мальчик спит спокойно. Сходим в село, уши погреем, с фраерами за жизнь перетрем… А уже по вечерней прохладце навестим Кукушонка. Как тебе планида?
– Нормалек, в натуре, – натужным басом выдавил Медвежонок, и оба прыснули.
Однако далеко идти не пришлось. Уже на подходе к краю леса насторожился Медвежонок, а минуту спустя и Коготь замер, предупредительно поднял руку и приложил ухо к земле.