– Да?! – презрительно ухмыльнулся мальчишка. – Разве бабы могут…
Фриц, сорвавшись с места, влепил сыну мощнейшую затрещину:
– Извините, святая мать, – снова закланялся псарь. – На него иногда находит. Воображает себя не то принцем каким, не то самим Господом. Болесть такая! Сейчас пройдет, святая мать! Всегда после затрещины проходит!
Ванесса посмотрела на поднимающегося мальчишку:
– Отпустило, болезный?
– Извините, святая мать, – заблеял Хайнц.
– Тогда рассказывай!
– Анку-прачку из темницы Сабинка выпустила! – выпалил мальчишка. – Я сам видел! Она по лестнице вниз шла! А потом вверх! А чуть позже на кнехтов Зверь напал! Это Анка обернулась! Я тогда испугался и убежал к нам!
– Значит, Сабина шла в направлении темницы? – уточнила комтура.
– Да! А потом обратно. Она внизу долго была! Час, а может, и два!
– А как она выпускала заключенных, ты не видел?
– Нет, святая мать! Но тама больше делать нечего! Ничего, кроме темницы тама, и нет!
– Ваша милость, – покачала головой Ванесса, – я вас прошу, вызовите еще раз Фриду с девочкой.
Фон Кох дернул за веревку.
Слуги появились очень быстро: Милена умела развлекать детей, а перепуганную бабушку от внучки не оттащить.
– Сабина, ты что вчера после ужина делала? – комтура старательно пыталась не напомнить ребенку утренний кошмар.
– Мне бабушка сказку рассказывала, – сообщила девочка. – Про сестрицу и семь братиков, которые в лебедей превращались! А потом мы спать легли.
– А дальше?
– А дальше вечер кончился, – сообщила Сабина, – а утром… – глаза девочки начали наполняться слезами.
– Утро не интересно! – отрезала мать Ванесса. – Ты по коридорам ночью не ходила?
Девочка покачала головой.
– Спала она, святая мать, – вступила Фрида. – Как есть спала. Просыпалась я раза три аль чатыре, всё время спала Сабиночка. А потом… Ну, Вы знаете! А шо случилось-то?
– Да вот, Хайнц утверждает, что видел, как Сабина шла к темнице, чтобы выпустить Аннет с ребенком.
– Да как же ж это?! – всплеснула руками старушка. – Да неужто Сабину бы послушал кто?
– Охрану убили, – пояснила комтура. – Злоумышленник подошел к двери, зарезал двух взрослых воинов, каким-то образом открыл дверь и разорвал на куски еще троих. И всё это сделала семилетняя девочка. Господа, мне кажется, или здесь на самом деле какая-то неувязка?!
– Ну, если девочка – Зверь… – неуверенно проблеял бейлиф.
– Ей семь лет… – покачала головой Ванесса.
– И что? – не сдавался монах. – Известен случай…
– Воспитанник «медведя», тренировавшийся с детства, – уточнила Ванесса. – Но и этому «медвежонку» потребовался колоссальный стресс… – комтура улыбнулась. – К тому же это легко проверить. Сабиночка, открой ротик и покажи мне зубки.
Девочка отчаянно замотала головой.
– Ну не хочешь мне, покажи тете Милене.
Сабина неуверенно кивнула и открыла рот.
– Вот и всё, – улыбнулась ей святая сестра. – Она чиста! Уже моляры лезут, а клыки молочные!
– Кто-то желает убедиться? – обвела взглядом мужчин воительница. – Или не будем лишний раз пугать ребенка? Хайнц? Ты по-прежнему настаиваешь, что Аннет освободила Сабина?
– Да! – закричал мальчишка. – Она всегда так делает! Она меня поленом огрела, когда я хотел этого зверёныша Вилли солдатам отдать! Подкралась сзади, и поленом! Она всегда так! Я специально за ними следил! Они вниз пошли! А потом наверх! А потом внизу птица запела и шум поднялся!
– Стоп! – рявкнула комтура. – Кто «они»? Сабина и кто?
– Маленький… – мальчишка замолчал.
– Кто маленький?
– Михаэля сюда, – рявкнул фон Кох. – Но если выяснится, что ты соврал, запорю! Вместе с отцом! Мне надоели ваши вечные кляузы!
– Я так понимаю, – покачала головой Ванесса. – Михаэль – ваш сын, Герхард?
– Младший! – уточнил барон. – Ему шесть лет!
– Ты про него молчал, Хайнц?
Мальчишка мрачно кивнул.
– Кстати, Сабина, а за что ты ударила Хайнца поленом?
– А что он вечно ябедничает? – вдруг взорвалась девочка. – И щиплется. А у Вилли вкусняшки всякие отбирал! И у всех, кто его слабей! Еще грозил, что изобьет, если кто своему папе расскажет! А Рудольф-конюх это услышал и псарю сказал, чтобы он унял своего ублюдка, иначе не Хайнцу, а его отцу прилетит! Так он стал Вилли исподтишка гадости делать! Я ему сказала, чтобы он от Вилли отстал! И чтобы Эмму-маленькую не трогал, ей же еще пяти лет нет! А он заявил, что когда я подрасту, он меня на сеновале трахать будет, и чтобы я не тявкала, потому что я его подстилка! Я тогда взяла полено и по голове врезала!