Командор пожал плечами и кивнул. С пьяными и сумасшедшими лучше не спорить, глядишь, и расскажут чего-нибудь ценное. А оскорбления сгорят в Очистительном Пламени… Без следа.
– Нам сообщили, – произнес Светоч, – что в Вашем замке укрываются порождения Нечистого, простонародьем именуемые вильдверами. Это правда?
– Ваши люди, святой отец, обшарили весь Каубах. Они нашли вильдверов?
– Не корчите из себя юродивого, граф! Где они?
– Хороший вопрос, святой отец, очень хороший, – усмехнулся фон Каубах. – И я на него обязательно отвечу. Немного позже. А сначала расскажу, что сейчас происходит. Наемники рассыпались по замку и распихивают по карманам и сумкам ценности. Кнехты владетелей от них не отстают ни на обрезок ногтя. Святые братья, подчиненные Вам, заняли двор и казармы. А мой хитрый Фридрих расположился на холме и не заходит внутрь якобы по Вашему распоряжению. Так?
– Допустим, – не стал отпираться командор. – И какое это имеет отношение к делу?
– Самое прямое, святой отец, самое прямое! – губы графа расплылись в доброжелательной улыбке. – Знаете, этому замку очень много лет. Его строил еще мой прапра… Нет, не сосчитаю… Неважно! Все мои предки были одинаковы. Злые, подозрительные и мстительные люди! Даже сами стены пропитаны их ненавистью и грозят незваным пришельцам…
– Ваши люди прячутся в стенах? – спросил командор, оглядываясь. Нет, за гобеленом никто не скрывается. Это всего лишь ветер…
– А ведь Вы собирались меня пытать, святой отец, – захохотал фон Каубах. – Так ведь? Не теряйте время! Я давно не чувствую боли. Точнее, чувствую, но постоянно и так давно, что новая ничего не изменит. Да и не собираюсь от Вас ничего скрывать. Понимаете, святой отец, я уже старый человек и иногда отвлекаюсь. Но лучше меня не прерывать. Так будет быстрее.
Старик замолчал.
– Я весь внимание, Ваша Светлость! – поторопил его командор.
– Вина! – потребовал граф. – В горле сухо!
Приложился к поданной фляге, ухмыльнулся.
– Понимаете, святой отец, когда Пречистая Церковь решила, что самые лучшие и преданные солдаты Нордвента, надежда и опора короля, есть всего лишь неугодные Господу порождения Нечистого, подлежащие уничтожению, она поставила перед собой очень непростую задачу, – граф, покряхтывая, наклонился и вытащил из-под столика маленький мешочек. – И для ее решения создала ваш Орден. Нет, конечно, была еще никому не нужная война за Тигренок! Но мы же не будем углубляться в исторические изыскания? Так вот, возвращаясь к Ордену. У вас очень интересные взгляды. Вы не цените честь, благородство и справедливость, как делали великие герои прошлого. Но вы не ставите во главу угла и полезность с целесообразностью, как предпочитает нынешняя циничная молодежь. Ваши поступки совершенно непредсказуемы, лишены всякой логики. Сколько людей вы планировали потерять при штурме Каубаха? Две сотни? Пять? Десять? – фон Каубах рассмеялся. А может, закашлялся. – И ради чего такие жертвы? Чтобы убить два десятка стариков? Любой человек, склонный к размышлениям, спокойно подождал бы десяток лет, пока Господь, – граф поднял руку, не давая себя перебить, – ну, хорошо, пусть Нечистый, приберет их души. Женщины ребят уже лет двадцать, как не интересуют. И какой великий смысл терять под стенами замка целую армию? А потом объясняться с королевской канцелярией по поводу нарушения королевского указа о неприкосновенности ветеранов Тигренка…
– Тот указ давно устарел! – не сдержался командор.
– Королевский указ не может устареть! Он может быть отменен! Но лишь королем Нордвента и никем иным! Даже Столп Веры не имеет такого права, не говоря уже о сопливом главе занюханной резиденции паршивого Ордена!
– Граф!
– Ах, простите, святой отец, немного увлекся! – никакого раскаянья в голосе фон Каубаха не звучало. – Я, право же, не сомневаюсь, вы бы решили эти трудности. Но смысл? Или вот, – пальцы графа, наконец, распутали кожаные завязки, и он высыпал перед командором содержимое.
– Пыль? – удивился священник, – чтобы это значило?
Граф ласково улыбнулся, будто разговаривал с ребенком. Снял со стены маленькую свечку и ткнул ею в кучку пыли. Та мгновенно сгорела, оставив облако вонючего дыма.
– Вы даете братьям отличное образование. Математика, языки, история, философия, алхимия… И сами наступаете на горло собственной песне. Брат Бертольд был хорошим знатоком природы вещей и веществ. Всего лишь хорошим знатоком. Нет, вру, отличным! А вы, святой отец, обвинили его в колдовстве. Нет, не Вы лично, Вы тогда были всего лишь послушником, но Орден! Светочи веры и отказа от здравого смысла, – граф снова усмехнулся. – Я хочу Вас познакомить с одним от его изобретений. Вот эту пыль Бертольд назвал порхом. Если его высыпать и поджечь, он просто сгорит. А если не дать огню простора… И производство очень несложно. Нужно только время и, вы не поверите, командор, дерьмо. Желательно, человечье… И еще кое-что, про что я вам не расскажу, – граф пьяно хихикнул. – У нас было много времени. И дерьма хватало! И всего остального! И теперь под замком лежит две сотни бочек с этим чудесным веществом. Достаточно огоньку дотянуться до хотя бы единственной из них, и все. Пших! – фон Каубах демонически захохотал.