Коготь лег рядом, обнял Белку и прижал к себе.
– Хорошо! Не будем! Ты только успокойся, ладно. Поспи. Всё хорошо будет. Медвежонок избушку найдет, туда переберемся. Там тепло и сухо. Ты выздровеешь…
– Нет, – прошептала девочка. – Это меня Господь наказывает…
– Да положить на него в три короба! – взорвался Коготь. – Да кто он такой, мать его за ногу и через коромысло! Мало ли кого сожгли! Прогоним его к нечистой матери! Нас трое, Эльза! И Медвежонок есть! Ларг по-любому сильнее Господа!
– Ларг, – прошептала Белка. – Ларг сильнее… Да, ларг сильнее…
Коготь убедился, что она уснула, осторожно поднялся и вылез наружу. Надо вырезать ложку. И сварить суп. Из свеклы, капусты, моркови и репы. И остаток зайца туда же. Должно получиться вкусно…
– Ларг сильнее… – прошептала Эльза…
И очутилась на главной площади Нейдорфа, привязанная к столбу. Толпы горожан не было, вообще никого не было, лишь Эльза и внушительная фигура, укутанная в белый плащ. Мужчина развернулся к девочке. Многократно виденное бородатое лицо не было добрым и всепрощающим, как на иконах. На Эльзу смотрел воин. Нет, не воин. Судия. И палач. Господь покачал головой.
– Пришло время расплаты, блудная дочь моя. Ты изрядно грешила, нарушая заветы, что дал я людям. Разве не сказал я покоряться отцу своему, как мне самому? Как посмела ты сбежать из отчего дома?
– Отца убили… – попыталась возразить Эльза.
– Молчи, несчастная! – вскричал Господь, вздымая руки к небу. – Разве не является господин твой отцом твоим?! Именно он истинный отец твой, а не безродный серв, в гордыне своей посмевший поднять на него руку! Но ты не послушалась господина твоего, хотя он желал тебе только добра!..
Заслоняя лик Господа всплыла красная морда барона фон Зессендорфа, орущая: «Сдохни, собака, и не мешай мне развлекаться! Девка вполне созрела…»
– Но и это еще не всё, – продолжал обвинять Господь. – Ты посмела обокрасть бедную женщину, посвятившую жизнь заботах о ближних своих!..
Толстуха Гесснер, довольно кивающая в такт словам мужа, неторопливо цедящего сквозь зубы: «Взял один серебряк, через месяц вернешь два»…
– Ты посмела сбежать, когда святые братья хотели спасти твою бессмертную душу! Ты ходишь в мужской одежде! Ты спишь с мальчиками, не будучи сочтена с ними узами брака!..
– Мы же ничего не делаем… Просто очень холодно…
– Заткнись, блудная тварь! – лицо Господа приобрело черты брата Освальда. – Ты спишь с ними, даже несмотря на то, что один из них – богопротивная нечисть! Порождение Нечистого! Ты погрязла в грехах, нечестивица, и лишь Очистительное Пламя может даровать тебе Спасение!
Появившийся в руце Господа факел рванулся к куче дров под ногами Эльзы, нестерпимый жар охватил всё ее тело, девочка тоненько всхлипнула, дернулась, пытаясь вырваться из сжигающей волны, но веревки не пускали, стальной хваткой прижимая к проклятому столбу…
Факел отлетел, выбитый точным ударом, не успевшее разгореться пламя опало, а между Эльзой и ее палачом возник Отто с мечом в правой руке и любимым ножом в левой.
Господь взмахнул рукой, и порыв сильнейшего ветра ударил мальчика. Однако тот устоял, рассек мечом поток воздуха и сделал шаг вперед. Господь с удивленным лицом повторил попытку. И вновь безуспешно. Лишь третий удар заставил Отто отступить на шаг. Потом еще…
– Уберите эту падаль, – закричал Господь.
Откуда-то выскочили архангелы и, размахивая мечами, насели на Отто. Господь же повернулся к Эльзе. Очистительное Пламя вновь начало набирать силу, но словно из-под земли возник Медвежонок, глухо зарычал и прыгнул. Сгусток пламени отскочил от шерсти ларга, появившийся было в руках Бога клинок полетел в сторону, а в следующее мгновение когти перечеркнули грудь Господа, и белый плащ начал наливаться красным, пропитываясь кровью.
Лицо Сожженного искривила страдальческая гримаса, он сделал шаг назад, потом второй, оттолкнулся от брусчатки и помчался прочь, не касаясь земли. Следом за Господом помчались архангелы, и только один, роняя перья из разрубленного Когтем крыла, неуклюже прыгал по земле и никак не мог взлететь, пока Отто сильным пинком не помог неудачнику набрать высоту. Пламя разом исчезло, словно его и не было, веревки упали, и Отто еле успел подхватить девочку, в изнеможении валящуюся на землю.
– Я еще вернусь… – донесся издалека совсем уже нестрашный голос.
– Не вернешься, – прошептала Эльза. – Не вернешься. Ларг сильнее…