– Хорошо, это дельце мы провернули на пару! Но имеется у меня подозрения, что раньше или позже игроки, продавцы и прочие потомки дарителей всё-таки научатся думать головой. Хотя бы одной на всех! И придут выяснять отношения.
– И что? – Ядвига спустила левую ногу со столешницы и уткнулась подбородком в колено правой, ожесточенно теребя перекинутый на грудь «хвост».
– А то, что пара дюжин хороших бойцов будут веским доводом в ожидаемом споре. Можно даже сказать решающим!
Девочка оставила прическу в покое, резко оттолкнулась и, перевернувшись в воздухе, приземлилась на ноги. Правда, Арнольду пришлось ловить не удержавшую равновесие акробатку.
– Ладно, пошли знакомиться с пополнением! Думаю, им уже кое-что рассказали. Осталось сообщить, что в нашем тихом омуте еще и ларги водятся, – Ядвига двинулась к выходу, но остановилась на полдороги. – Вот объясни, папочка, где тебя Нечистый носил предыдущие три года? Мы бы тут таких дел напроворачивали!
Примечание
«неавтопердичность» – Пан имел в виду аутентичность. Да произношение подвело…
Глава 47
Медвежонок сидел, опираясь спиной на камень, и бездумно смотрел на пляшущие языки пламени. Отто не сумел бы сказать, день снаружи или уже наступила ночь. Скорее всего, ночь. Впрочем, неважно. Важно, что всё закончилось, и они здесь, в гроте; на полу уютно потрескивают поленья в костре, от которого волнами расходится тепло; брат колдует над котелком, готовя что-то невообразимо вкусное: на тюфяке у стены дремлет Белка, а сам Медвежонок сидит и ничего не делает. Сидит не в Облике, невероятно надоевшем за последнее время. И совсем скоро, Коготь накормит чем-то таким вкусным и человеческим, что можно есть в любой ипостаси; и он завалится спать. Надолго-надолго. До самого утра. Или пока не выспится…
Последняя неделя слилась в один непрекращающийся день. Ей предшествовали обмен радостными известиями, долгое неторопливое обсуждение, что надо сделать, чтобы перебраться в грот, и четверть суток сна. Медвежонок хотел бежать сразу, но Коготь настоял на своем.
– Где-нибудь свалишься от усталости, – уверенно сказал брат. – Только неизвестно, где и когда. Лучше сейчас поспи. По свету быстрее добежишь!
Отто послушался и не пожалел. Утром он добрался до пещеры гораздо быстрее, чем в первый раз. И это несмотря на взятый груз! А Медвежонок тащил на себе всё, что не должно понадобиться Когтю и Белке, пока пещера не будет готова принять постояльцев. В первую очередь – еду, кроме запаса на три дня. Правда, в этот раз Медвежонок не отвлекался на поиски, а просто бежал, прерываясь лишь на охоту.
Примчавшись на место, затащил в грот поклажу и первым делом обеспечил себя пищей: догнал и убил косулю. Прикасаться к принесенным продуктам Отто не собирался. Это для брата с сестрой. Вместе с косулей приволок и дров, набрав немного сушняка.
Наскоро перекусив, зажег лучину. Не столько для света, сколько посмотреть, куда идет дым. Коготь особенно напирал, что нужно обязательно проверить и уточнить: без костра внутри будет холодно, а если дым не уходит, можно задохнуться! Брат не ошибся: дым поднимался под потолок и стекал вниз по стенкам грота. И это, когда горела только лучина! А что будет, когда костер зажгут?
Пока щепка горела, Медвежонок успел осмотреть пещеру во всех подробностях. И в наступившей темноте уже знал, где и что делать. Нырнув в отнорок в дальнем конце грота, дополз до конца и начал рыть лаз вверх. Коготь советовал начинать прямо из грота, но тогда вода будет течь в жилище через новый лаз. А про отнорок брат не знал. Прихваченный с собой «рытельный» нож оказался бесполезен, зато когти брали мягкий камень на удивление легко. Медвежонок быстро пробил дыру на глубину руки, и вдруг понял, что придется делать ход размером с себя, иначе дальше он просто не дотянется. А про это они с братом и не подумали. Хорошо еще, что пещера достаточно высоко, пробиться надо локтя четыре. Но все равно такой широкий ход быстро не вырыть! А больная Белка мокнет под дождем! Жар спал, но надолго ли?
– Мистфинк! – со злобой прошипел вильдвер и набросился на камень, словно это был не песчаник, а Фридрих фон Каубах.
Он рыл, рубил, кромсал, сгребал осколки в тупик отнорка, а когда тот заполнился, в грот. Прерывался, чтобы отправить в рот очередной кусок мяса, и снова рыл, рубил, кромсал… И не сразу осознал, что рука провалилась в пустоту, а снизу потянуло ветерком. Наверху была ночь. Только Медвежонок не мог сообразить, какого дня.
Расширять выход вильдвер не стал. Только выбрал камень, оставив в переплетенной корнями земле небольшую дыру. Пробиться можно в любое мгновение, а снаружи не так заметно. Забрался обратно в грот, зажег лучину, а после и костер, убедился, что дым вытягивает в отнорок, и принялся за пол. И снова рыл, рубил, кромсал… Кто-то внутри кричал, что надо перекинуться и поспать несколько часов, но Медвежонок лишь рычал на этого кого-то и продолжал работать.