Нет, братец — просто гений! Но и ты, Ваше Величество, не глуп! Разгадал, всё же, замысел Анхело!
Можно и итоги подвести. С братом интересы совпадают. Стало быть — союзники. Надо будет совместно обсудить идею. Заодно моменты некоторые щекотливые проговорить. Но это не срочно… Главное — решение принято!
Владетель — крупный феодал в Нордвенте. Делятся на герцогов, графов, баронов и т. д. Наследники (виконты) владетелями не являются. Равно как рыцари, не имеющие собственного владения.
Нордвент — аналог Франкской Империи Карла Великого
Салевская империя — аналог Римской Империи нашего мира. Язык «салева» играет роль, аналогичную латыни.
Антийские острова, они же острова Красного Лиса — аналог Британских островов.
Тигренок — Скандинавский полуостров.
Кнехт — солдат регулярной армии.
Ягер — наемник, по своему статусу близок к нашему, но гораздо более позднему ландскнехту.
Первая и вторая дюжины — двадцать четыре самых сильных и богатых владетелей страны. Практически официальное звание.
Полуостров — полуостров Сиверия, расположенный на месте Пиренейского полуострова
Сиверене — собирательное название племен Полуострова.
Перстень Рыбака — кольцо, являющееся обязательным атрибутом облачения Столпа Веры. Для каждого изготавливается заново. Из перстня-предшественника.
Не любил князь тесноту горниц. Пусть там девки сидят, женихов ждут, о суженом гадают. А воину по душе простор бескрайний, где можно мчаться на лихом коне, куда глаза глядят. Ну или пробираться, прощупывая слегой каждый шаг, размазывая по лицу давленых комаров вперемешку с болотной грязью, осторожно ступая на кочки, местами проваливаясь по самые… до развилки, одним словом. Как сейчас.
И толку ни малейшего, что впереди Милава идет, дорогу торит. Велетке в боевом обличье трясина эта — поле ровное. Как, впрочем, и бурелом любой. Идет, лишь посмеивается! А князя завидки берут! Так иногда и хочется махнуть мечом да снести ей голову с плеч. А лучше, завалить охранницу на мягкую траву, да почесать, что чешется, удовлетворяя княжескую похоть. Потому как на что уж князь лихой рубака, но голову велету снести супротив его желания, простому человеку не дано. Да и непростому — тоже. Хоть смерд ты, хоть великий князь.
Побаловаться супротив воли тоже не выйдет. Но это если без доброго сговора! А Милава против игрищ любовных никогда не возражает. Без каких-либо уговоров особых. Хоть в светлице, хоть на траве-мураве, хоть посреди грязи болотной! Но в грязи самому князю не в охотку валяться будет. Вдруг щука на блесну кинется, или пиявка какая за мудя грызанет… Так что, игрища всяческие до возвращения погодят. Не у Дуба же Сварожьего девку валять. Сварог обиды не затаит, а вот Кудеяр-волхв, охальник старый, советами изведет. Надо было вторую велетку с собой прихватить, дабы заняла старика… Интересно, а куда у велетов в Облике волоса деваются? Вот у Милавы коса до задницы, а потом раз — и нет, только шерстка коротенькая… После обратно перекинется, и снова коса. И волосы роскошные, густые, на ощупь будто шелк. По таким бы сейчас рукой провести, с головы на шейку перейти, скользнуть в запах рубахи…
Правая нога ушла вниз, будто потащил кто. Князь выдрал сапог из трясины и в сердцах помянул Чернобога. Нашел время, пакостник! Всё удовольствие испортил, вражья сила! А может, и не он это. Может, и Сварог балует. Не по злобе, а из зависти белой! Да и хрен с ними с обоими! Княжье от князя никуда не денется. Так что пусть боги сидят себе в Ирии, да слюнями давятся! У них-то велеток нет!
Что-то тебя, княже Ольх, мысли шибко игривые одолевают, будто отрок ты сопливый, бабы не вкусивший. Али от ночи бурной не отошел? Аж Милава оглядываться начала. Косится хитро, да посмеивается. Как пить дать, чует велетка думы княжьи, чутье у нее — любой пес обзавидуется!
А вот и островок заветный. Дуб Сварожий посередине, словно уд богатырский торчит! Травка у подножия мяконькая… Тьфу ты, кто о чем, а Ольх о бане!.. Хотя банька после шастанья по болотам пригодилась бы. И Милаву с собой. Или из жен кого? Нет, жёны для одного дела хороши, а спинку потереть, да веничком помахать велетка куда приятнее. А ежели душегубы задумают таинство банное умыслом злым испортить, так Милаве-то меч да одежда и не особо и нужны для ратного дела! И, в отличие от жен, визжать не будет. Кровь замоет, кишки соберет!
Снова не о том ты, Ольх, ох не о том! Кудеяр, он ведь просто так князя звать не станет. Волхв, конечно, самодур тот еще, но в целом понимает, что от меча да велета и Сварог не защитит! И гнев княжеский зазря навлекать не будет. Ежели мед сварил, какой раньше не выходил, то в терем заявился бы с полным жбаном, не стал бы соколов-почтарей тревожить! Так что о деле думать надо, о деле! Ну и о Милаве немного. Тьфу ты! Влюбился, что ли, княже? В велетку, что уже лет семь между тобой и Мораной тенью неощутимой? А ежели и влюбился, то что? Князю всё дозволено! Или почти всё! Перевести из охранниц в жены — дело недолгое! Может, так и сделать? Все одно давно ближе любой из жен, а так, родит ежели, отпрыск законный будет, не ублюдок, хоть и признанный! Пользительная мыслишка… Надо будет ее повертеть-подумать. Если не растворится в безвестности, как напряжение в чреслах спадет!
А куда волхв-то запропал? Островок два вершка на локоть, ан нет, вечно пропадает где-то, хотя чует гостей, старый хрыч, ни разу не было, чтобы вскорости не объявился! Хотя вскорости — понятие относительное… Ольх окинул взглядом охранницу. А ведь вполне можно успеть… Да что за морок нашел сегодня!
Князь выругался столь замысловато, что даже ко всему привычная велетка одобрительно поцокала языком на степной манер.
— Что Шутника попусту поминаешь, княже?
Кудеяр не то из кроны Дуба слетел соколом-пустельгой, не то из-под земли выполз гадюкой верткой. А может, из ветра соткался. С него станется. Волхву палец в рот не клади, да на черепа, что кругом разложены, ноги не ставь, себе дороже обойдется! Кто-нибудь что-нибудь отгрызет. Даже велетка спасти не успеет!
— Почто звал, кудесник? — откликнулся Ольх. — Почто ноги по болоту бить заставил?
— Не развалился чай? — прогудел волхв. — Заодно на задок девичий, — он кивнул на Милаву, — полюбовался вдосталь.
— А ты хотел, чтобы я за просто так по твоим болотам шастал, да комаров княжьим телом кормил?!
— И то верно! — согласился Кудеяр. — Тем паче, полюбоваться есть на что! — кудесник посерьезнел и обратился к волотке. — Ты погуляй где-нито, девка. Вон, желудей пособирай. Оне нынче нажористые. Не обижу я смарагдового твоего. Надо нам наедине вопросик один перетереть. Так, вроде, душегубы поленские говорят?
Князь кивнул, жестом подтверждая распоряжение волхва. Милава фыркнула, но, не сказав ни слова, скользнула в сторону, пропав из виду.
— Так, — прищурился Ольх. — Только давай ровно, без гнилых базаров. По фене пусть карники ботают. Мы — люди державные, нам словес люда ночного всяческих и знать не положено!
— Да ты что? — искренне удивился волхв. — А псевдоним «Вещий» у тебя откуда взялся?
— То давно было! — возмутился князь. — И неправда вовсе! А наречение то мне народ сваргов дал, в благодарность за мудрое и справедливое правление и ум державный!
— Эк закрутил! — присвистнул кудесник. — Нет, Ольх Радомирович, с тобой спорить, что с велетом вперегонку бегать! Кстати, о велетах…
Князь резко собрался, безошибочно почуяв главную тему встречи. А то, что Кудеяр перешел к ней, даже не выставив угощение, насторожило еще более. Впрочем, ошибку свою волхв немедленно исправил: и жбанчик с медом появился, и закусочка немудреная из даров лесных да заморских (ну не растут на дубах и соснах рыжие липисины, хоть убей, не растут). Но исправление исправлением, а осадочек остался. Тем паче, беседовать старик о велетах собрался, а Милаву перед тем с глаз долой отослал.
— И? — поторопил волхва Ольх, наливая из жбана в походный кубок.
— Капитул Пречистой Церкви нечистью их объявил, — сообщил волхв, прикладываясь к своей чашке. — Эдикт принят пять дней назад. Все двенадцать кардиналов одобрили.
— И откуда ты на болоте своем про любую гадость раньше всех узнаешь? — ни малейших сомнений в достоверности сведений у князя не возникло.