– Я готова, пролит реки крови, готова свергнуть всех богов, и, если нужно отдать мир мраку, если этим я достигну своей цели. Но мне никто добровольно не отдаст твой дар. Ты, мой почетный гость. И пока я не решу тебе быть здесь.
Человек горбится, но и так оно выше маленько1 женщины. Кожа прозрачная, под ней заметны пульсирующие вены. Ребра торчат, хоть узника и достаточно кормят. Волосы приобрели странноватого зеленого оттенка. Впервые за четырнадцать лет его страшного заточения он увидел на ее лице грусть. Оно всегда было словно вылитое из воска, ни малейшего намека на эмоции.
– Это вас уничтожит, – тяжело вздыхает, – люди такие наивные и хрупкие. Вами движет лишь одно чувство – любовь. Эта сила ломала вас, она превращала вас в ужасного монстра, она сделала из вашей чистой души ужасную тьму.
Он протягивает руку, скрученный палец касается груди Хэйн. Человек ощущает на конце своего ногтя отголоски биения ее сердца. Ровное, спокойное, не поддающееся мимолетному ужасу.
– Это чувство вас погубит. – Шамкает беззубым ртом, отступая во тьму. – Я вижу будущее, в котором вас уже нет.
– Пусть. Я хоть ее спасу, – устало произносит женщина, ее плечи опускаются.
– Я не желаю быть вашей пешкой, – он стоит, балансируя на грани света и тьмы, – Мне нужна свобода. А девчонку вы уже загубили.
– Я хочу, чтоб ты был моим союзником, – произносит Хэйн, – чтоб ты не предал меня в самый ответственный момент. Ты думаешь, все эти годы я держала тебя в заточении? Нет, я прятала тебя, чтоб больше никто не посягнул на силу провидца.
– Вы ужасный человек. Я ответил Вам, а теперь убирайтесь.
***
Ветер был ужасно холодным, он проникал в повозку и без угрызений совести дул на Лео и Алекс своим леденящем дыханием.
– Уходим, – завопил голос, – здесь опасно. Почему ты не хочешь меня слушать? Не понимаешь?
Девочка устало приподняла голову. Лео сидящий напротив был погружен в дрему. Они были в пути уже несколько дней, и все никак не дошли до границы. Вот только пути назад не было.
– Пропащее место, – наконец-то выговорил фамильяр, – я еще, слишком, слаб, чтоб сразу его ощутить, назад дороги нет, хозяин этого места будет водить, пока не погубит. Главное не боятся, и идти только вперед.
– После таких слов мне стало еще страшнее, – сдерживая цоканье зубов, проворчала девочка.
– Вот же ж глупая девчонка. Хватит делать вид, что меня не слышишь. Я ведь помочь хочу…Это я ощутил первым это место. Я, а не твой фамильяр! – обиженно произнес голос, – если б прислушалась, я помог тебе обойти это болото. Теперь расхлебывай сама или жди чудо.
Девочка хаотично начала вспоминать, что ей рассказывала няня о таких вот местах. Заброшенные болота. Места, в которых теряешься в собственных воспоминаниях и не можешь выбраться, навеки оставаясь в замке местного хозяина. Владыкой болота оказывалась невинная душа, которую терзало прошлое ее незваных гостей.
Алекса взглянула на Наоми. Та, вцепившись в поводья, гнала лошадь вперёд. Не позволяя остановится. Мрак выползал из потаенных углов, где таился весь день. Близился восход луны. Ее серебристый свет пробивался сквозь сплетенные ветви.
Отовсюду прорезая звенящую тишину, послышался смех, ему вторила невнятная песня. Потусторонние голоса переплетались, будто были живыми, касались тонкими пальцами потаенных уголков души. Разлетались звездами над головой. А ветер кружил те слова, служа им мелодией. Ветви над повозкой поднимались и опускались, вторя каждому звуку.
– О, путник тот, потерявшийся на грани, тебе не дойти до последнего края, – доносилось отовсюду, – закрой глаза и упади в небеса.
Алексе хотелось бросится бежать. Какофония голосов окружала ее словно кокон. Взошедшая луна безмолвно наблюдала огромным глазом за потерявшейся путницей. Сквозь ужасающую песню донеслось лошадиное ржание. Лео очнулся, и теперь не давая вывалится провианту из повозки, сидел на коленях.
– Не останавливайся, – запищал Бу, – пока земля не провалится под твоими ногами, беги.
– Впереди что-то есть, – завопила Наоми, пытаясь изменить траекторию бега лошади.
Алекса напрягла глаза. Всматривалась. И тут мрак словно отступая, выплюнул на них силуэты людей. Они, шатаясь, отделился от дерева, пошел на нее. Один из них поднял горящие глаза. От испуга девочка застыла. На нее смотрели два колодца, в которых читалась жажда крови.