– Я только сейчас поняла, что ты всегда был моим другом, – девочка замолкает, – прости, что не слушала.
– Давай жить дружно.
– Но так я не маг, и ты по моей вине не имеешь магии. – Замотала головой Алекса. – Всё слишком запутанно и странно. Ты очень маленький, слабый и я вижу, как с каждым днем тебе все труднее. Бу, ты постоянно спишь в нагрудном кармане.
– Забираешь всю вину на себя, как же благородно, – вновь шмыгнув носом, ворчит Бу.
– Где я? – оглянувшись, интересуется девочка, – я помню лишь боль, режущую глаза, белую пустыню. Потом испуганную Наоми. Я вроде приходила в себя, но тут же вырубилась.
– За время, проведенное с тобой, я могу с уверенностью сказать: ты в безопасности, – фамильяр рассказывает все, что накануне сумел узнать от Наоми. С каждым его словом, лицо Алексы светлеет, и она облегченно вздыхает.
– Знаешь, возле тебя есть не только один друг. Лео отлично подойдет на эту роль. Да, и Наоми неплохая девчушка.
– Ты ж его вроде недолюбливал.
– Он спас тебе… нам жизнь, не один раз, так что я немного сменю о нем свое мнение. Как и дочь торговца. Она незаменимая в нашей команде.
Скрипя заржавевшими, давно не смазанными петлями, отворяется дверь. Комната наполняется ароматным, щекочущим ноздри запахом вкусной еду.
С подносом в руке несмело заходит Наоми, увидев, что Алекс проснулась, девушка несказанно обрадовалась. Она безумно скучала по Лекс, и очень боялась, что больше никогда не встретится с ней.
– Ты еще слабая, – услышав о том, что Алекса, хочет, прогуляется, запротестовала девушка, – вот я тебе супчик приготовила, он должен придать сил. А не захочешь есть, буду с ложечки как ребенка кормить. Мне не привыкать.
Глава 8. Вера не в инстинкт самосохранения, но и в себя.
Цок–цок.
Женщина поднимает глаза, наблюдает, как к ней, вальяжно шагая, идет человек. Его лицо скрывает мрак. Но она и так знает кто это.
Цок–цок.
– Я не ожидала так скоро видеть вас, – вскакивает, делает пару шагов к нему на встречу, – мне так… я так счастлива.
– Ну же милочка, не стоит слез, – отвечает ей хриплый, уставший голос. – Я восхищен твоей любовью и преданностью своему делу. Но, ты как обычно переходишь на фанатизм.
Цок–цок.
Он совсем близко. Дыхание щекочет ее щеку, он наклоняется и как-то заговорщицки шепчет ей на ухо:
– Ты единственная, кто не побоялась воззвать ко мне. Обратится за помощью, спустя столько лет, не забыла старого друга.
– Для меня это большая честь, – она садится в реверансе, – служить вам и лично приветствовать.
Счастливая улыбка озаряет ее лицо. Грусть, искажавшая его на протяжении многих лет, уходит, унесенная вдаль его дыханием.
– Не стоит. Не кланяйся. – Он улыбается. – Так зачем я тебе понадобился?
– Это была моя просьба, – сверху, будто из ниоткуда возникает сгорбившаяся, закутанная в шаль старуха.
– Кт… – начинает мужчина, но осознавая, кто перед ним, протягивает руки, чуть не падая на колени.
– Успокойся, брат, – сморщившиеся пальцы стирают слезы с его щек, – Темные не плачут. Мы забыли все чувства, стерев все в прах. Лишь раз, единый раз мы будем плясать, в миг, когда этот мир канет, а богиня-мать захлебнется кровью, наблюдая, как ее любимое творение гибнет.
– Сестра, дорогая сестра, – он впервые ощутил восторг, ведь она стала истинной тьмой. Мрак пророс в ее душе, навечно пустив в ней корни, – прости, что пришлось ждать. Столетиями ждать меня.
– Но ты здесь. Теперь мы вместе, брат, – торжество мелькает на ее лице.
Почерневшие от копоти деревья стучались в потрескавшиеся глазницы окон. Листья, черные как смола, ложилось к ногам собеседников. В крыше, высоко над их головами зияла дыра.
У женщины внутри все перевернулось. Она поняла, как это – брошенное, никем не посещаемое святилище, похожее на нее. Ведь когда-то сюда приходили люди. Они молились и просили у богов защиты, верой и правдой служа им, оставляли подношения. Но потом святилище опустело, его бросили, забыв об незримых его обитателях. Когда-то юный, дышащий жизнью сад превратился в безмолвное пепелище.
С ней случилось тоже самое. Ее бросили, никем не нужную, обманутую, с зияющей дырой вместо сердца. И она плакала, до крови сдирая костяшки пальцев. Начинала ненавидеть весь мир, капля за каплей впуская тьму в свою душу.
Тогда, сидя в пустой, без единого окошка комнате, она знала, что единственный когда-то любимый ею мужчина идет под венец с той, кого она клялась защищать до последнего вздоха. Слабой, милой сестренкой. Которая оказалась лживой, продажной тварью.