— Сэр Ирем рассказал про мою мать, когда пришел ко мне во второй раз. И знаешь, что?.. Он счел необходимым извиниться! Объяснил, что я слишком устал во время нашей первой встречи, так что он решил отложить беседу о моей матери до другого раза. До сих пор не могу поверить, что он извинялся за отсрочку в один день, притом что они с императором не потрудились рассказать мне правду за семнадцать лет!
— Ты на них злишься? — спросил Льюберт. И невольно покривился. Молодец, нашел, о чем спросить… как будто бы и так не ясно! Меченый нахмурился.
— Не знаю. Раньше мне казалось, что я понимаю, почему Валларикс избегает говорить на эту тему. А теперь выходит, что ему в этой истории стыдиться нечего. Зачем же нужно было столько времени молчать и давать людям повод думать, будто я — его бастард? Тогда, в Адели, я совсем было привык считать, что знаю своего отца. Не просто имя или титул, а живого человека. Понимаешь?
— Понимаю, — осторожно согласился Льюс. Ему казалось, что дан-Энрикс вот-вот должен опомниться и осознать, что говорит не с Юлианом Лэром или с кем-нибудь подобным, а с Дарнторном, и прервать их разговор на полуслове. Может быть, Льюберту следовало бы сделать это самому, иначе энониец никогда не простит ему того, что Льюс позволил ему так разоткровенничаться. Но Льюберт положительно не знал, как это сделать. А дан-Энрикс, судя по всему, не видел в этой ситуации ничего странного.
— Пообедаешь со мной?.. — как ни в чем ни бывало спросил он.
Глава IX
Когда Таннер Тайвасс прибыл в Лорку и стал расспрашивать об Элрике, он ожидал услышать что угодно — но не то, что брата Лейды следует искать в трактире под названием «Алмазная подкова», где по вечерам шла крупная игра в пинтар. Таннер не представлял себе, как сюзерен Гефэйра позволяет ему посещать подобные места. Впрочем, это недоразумение довольно скоро объяснилось. Оказалось, что сэр Алистан, заботившийся о Гефэйре несколько последних лет, погиб еще зимой, а Альверин Фин-Флаэнн, взявшийся присматривать за парнем после гибели его сеньора, был в отъезде. Тяжело вздохнув, Тайвасс отправился на поиски своего будущего герцога.
Никакого впечатления Элрик на Тайвасса не произвел — просто мальчишка с тощей шеей и грязными сосульками русых волос, казавшихся мышасто-тусклыми даже при ярко-желтом свете нескольких масляных ламп. Если не знать, кто он такой — пройдешь и не заметишь. Будущий правитель Гверра переминался с ноги на ногу возле стола, за которым доигрывали партию в пинтар. Элрик вместе с остальными наблюдателями вытягивал шею, пытаясь заглянуть через плечо сидящим игрокам, и поминутно кусал губы от волнения, хотя, казалось бы, его исход игры ни в коей мере не касался. «И вот этот вот, прости меня Создатель, щипаный куренок будет править Гверром!» — с горечью подумал Таннер, безо всякого почтения разглядывая будущего сюзерена.
Отправляя Таннера в Кир-Кайдэ на переговоры, Лейда поручила ему разыскать и привести домой ее младшего брата. Таннер помнил этот разговор так ясно, словно он произошел вчера. Голос Лейды, сорванный во время предыдущего сражения, звучал сипло и довольно грубо, через щеку и подбородок тянулась длинная воспаленная царапина. Таннер смотрел на девушку, лежавшую в постели — но перед глазами у него стоял момент, когда она в последний раз возглавила конную атаку. Альто Лэнгдем и его союзники выставили против них такое войско, что разумнее было бы не вступать в открытое сражение, которое навязывал им Лэнгдем. Но продолжить начатое от границы отступление тоже было нельзя — это открыло бы отрядам Альто путь на Глен-Гевер. После тяжелых споров на совете было решено дать бой. Таннер был в числе первых, кто увидел, как Лейда упала с лошади, и на какую-то секунду ему показалось, что она убита.
Этот момент, как впоследствии понял Таннер, предрешил исход сражения. Кто-то бросился вытаскивать девушку из-под копыт беснующихся лошадей, другие — те, кто оказался слишком далеко от Лейды — громко призывали к мести за Стальную Розу Глен-Гевера. Все вокруг пришло в движение и погрузилось в такой темный и кровавый хаос, по сравнению с которым прежние сражения могли бы показаться рыцарским турниром. Таннер мог бы присягнуть, что они все сошли с ума, сделались кем-то вроде войнов-дайни, басни о которых так любили сочинять островитяне. Таннер никогда еще не дрался с такой яростью, и сильно сомневался, что будет сражаться так когда-нибудь еще.
В тот день он понял, чем успела стать для них — и персонально для него — Лейда Гефэйр.
Когда она поручила ему привезти из Лорки Элрика, Таннер с минуту молча и сосредоточенно рассматривал мыски своих сапог.
— Леди Гефэйр… я прошу меня простить… но зачем Гверру Элрик? — тихо спросил он в конце концов. Произнести эти крамольные слова было не так-то просто, но, когда он это сделал, Таннер почувствовал удивительное облегчение. Как ни крути, а кто-то должен был заговорить об этом первым. Почему бы и не он?.. — Можете называть меня изменником, но я просто хочу быть справедливым. Что сделал для нас ваш брат — и что сделали вы?.. Вы — героиня нескольких сражений, вы — Стальная Роза Глен-Гевера. Если кто-то и достоин герцогского титула, то уж никак не Элрик и не Джори. Все, кто бился рядом с вами, с радостью провозгласят вас герцогиней, стоит вам этого пожелать. Вы это знаете.
Лейда задумчиво смотрела на него. Зрачки, расширенные после обезболивающей настойки твисса и люцера, делали ее глаза почти бездонными, и в них плясали огоньки свечей.
— Да, знаю, — наконец, ответила она. — А еще я знаю вот что — если я последую вашим советам, то со временем найдутся люди, которые придут к Элрику и скажут: «Твоя старшая сестра лишила тебя титула, который по закону должен был принадлежать тебе. Доверься нам, и мы вернем твое наследство». И что мне тогда делать — воевать с собственным братом?.. Нет, сэр Тайвасс. Гверру не нужна новая смута. А мне не нужна такая «справедливость».
Таннер покосился на присутствующего при этом разговоре Алавэра. Тот слегка пожал плечами, давая понять, что полностью согласен с Тайвассом, но не считает себя вправе вмешиваться в разговор. Таннер почувствовал невольную симпатию к своему вечному сопернику — как будто они с капитаном стали заговорщиками, стремящимися к одной и той же цели.
Тонкие пальцы Лейды с неожиданной силой сжали руку Тайвасса.
— Поезжайте, Таннер! Привезите Элрика. Нравится вам это или нет, но он ваш будущий герцог. Его место в Глен-Гевере, а не в Лорке… И, как бы ни повернулось дело, никому не говорите, что я ранена. Боюсь, для Рисвелла и некоторых других лордов это может оказаться слишком сильным искушением.
Таннер кивал, но думал совершенно о другом. У девушки наверняка был жар — рука была очень горячей. Тайвасс наклонился и поцеловал тыльную сторону ее ладони, там, где кожа не успела огрубеть от поводьев и меча.
— Я привезу вашего брата, месс Гефэйр, — сказал он таким тоном, каким произнес бы фразу «Я люблю вас». Лейда кивнула, сделав вид, что не заметила его особой интонации. Да и с какой стати она стала бы придавать этому какое-то значение?.. Таких, как Тайвасс, в гверрском лагере были десятки, даже сотни. Таннер не был ни настолько глуп, ни настолько самонадеян, чтобы полагать, что Лейда чувствует к нему что-то помимо дружеского расположения.
Таннер смотрел на туго обтянутые кожей скулы, лихорадочно блестящие глаза, обметанные лихорадкой губы — и в очередной раз удивлялся, почему ситуации, которые обезобразили бы любую другую женщину, лишь придавали Лейде новое, щемящее очарование. Он видел ее в мужской одежде, с неровно обрезанными волосами, с копотью на щеке и раскрасневшимся лицом, а вот теперь видел прикованной к постели. Их последнее совместное сражение впервые лицом к лицу столкнуло его с мыслью, что она может погибнуть — раньше он был так беспечен, что не допускал такой возможности. А теперь эта мысль засела в голове, словно заноза. Впрочем, Таннер постарался убедить себя, что думает прежде всего о Гверре. Кто у них останется, если не станет Лейды? Элрик, не бывавший дома уже много лет, и бестолковый восьмилетка, который пугается собственной тени?..