- Ну, ну, не плачь. - Ласково проговорил он. - Я только предложил познакомиться. Теперь я буду о тебе заботиться. Меня зовут Игорь Степанович. Для тебя я хозяин. Поняла?
Голос Андрея выдернул из воспоминаний. Настроения сегодня испортилось окончательно. Предчувствие чего-то неминуемого не отпускало. Мельком глянула на часы. С завтраком пора заканчивать. Нельзя опаздывать на ежедневные процедуры. Встала, отправилась в другой отсек.
Кто бы мог подумать, что однажды я буду делать это без истерик. Ну, хозяин знает, как добиться результата. Когда меня только привезли на остров ему пришлось неплохо поработать.
Метод кнута и пряника оказался самым действенным. Вела себя хорошо - дарили книги, делали поблажки на уроках и разрешали гулять по саду. Вела себя плохо - отправляли в лабораторию. Это потом я поняла, что не важно, как я себя веду, меня все равно ожидает доктор Патрик Стивенсон Сорз.
Личный исследовательский центр худощавого, с темными, растрепанными волосами ученого стал для меня персональным адом. Первый день там до сих пор вспоминается с содроганием. Запах хлорки, неизвестных препаратов и озона. Всё до скрипа стерильное. Стояли шкафы с бутылочками и книгами, раковина, один большой стол с мониторами и бумагами. А в конце комнаты большая клетка, размерами два на три метра.
Я попыталась дернуться и не смогла. Лежала на кушетке, по рукам и ногам прикованная металлическими ремнями. Сердце бешено колотилось. Мама, как же страшно. Паника захлестнула с головой. Хотелось кричать, только бы выпустили. Но лишь разрыдалась, в бессильной надежде разорвать оковы. И где обещанная сила оборотня, когда она так нужна? Где род, который всегда придет на помощь?
В дверь они вошли вместе. Игорь Степанович и Патрик Сорз. Нет, не так. Хозяин и доктор.
- Не плачь, щеночек - Игорь подошел и провел ладонью по моей щеке, стирая слезы. - Не бойся. Мне нужно чтобы ты вела себя хорошо, эти процедуры нам необходимы. Так что успокойся, ты же хороший оборотень?
В лаборатории я провела несколько месяцев, прежде чем мне дали передохнуть в доме хозяина. Точное время припомнить не смогу: все недели и месяцы слились в один сплошной день ада. Думаю, тогда я и потеряла свои воспоминания, но это не точно. Бояться я устала, так оказывается, тоже бывает. Я с отвращением и какой-то глупой надеждой ждала нового дня. Меня поселили в той клетке, на ночь вкалывая снотворное или приковывая, чтобы не вздумала себе навредить. Убивать себя не хотелось, но стала думать об убийстве. Странно, что в мозгу, по сути, еще ребенка, родились такие мысли. Но в голове засело четкое желание и мечты о запахе крови двух определенных личностей.
Сначала доктор не делал ничего страшного: взял анализы крови, волос, слюны. Потом ему потребовались образцы слизистой. Но потом, ему стала нужна пункция. То есть анализ спинного мозга. А вот это уже было больно. Дьявольски больно. Так что на пальцах появились небольшие коготки, первое проявление моей сути. Их это дико обрадовало и тут же последовали новые опыты. Я знала, что оборот должен начаться в четырнадцать, но видимо условия подтолкнули его начаться раньше на два года.
Каждый анализ брался с периодом в два-три дня. С каждым разом всё больнее. Плакать я перестала через месяц. По прошествии второго перестала умолять прекратить, только кричала.
Затем его исследования перешли на новый этап. Доктор Сорз стал вкалывать мне что-то. Каждый раз разное. Но почти всегда это заканчивалось его счастливым возгласом.
- Это удивительно! Даже сейчас, на ранней стадии не один известный вирус не способен тебя убить. Впрочем от Сибирской язвы мало кто спасался, но с ней пока повременим.
Со мной говорил он на ломаном русском, тогда как Игорю иногда отвечал на английском, иногда на русском. Иностранного я тогда не знала, но быстро начала определять интонацию. Когда он оставлял меня в покое, я могла поспать. На другое сил не хватало. Иногда мне снились мама и папа, безумно хотелось к ним. Но чаще я ничего не видела: густая, промозглая темнота заполняла сознание.
Большую часть времени со мной проводил доктор. Но Игорь Степанович заходил регулярно, не давал о себе забыть.
В какой-то момент им потребовалось, чтобы я обратилась. Я лежала в клетке, на пледе. На мне только тонкая больничная сорочка. У меня не находилось сил даже встать. Изменения из-за оборота, я безусловно чувствовала. У меня словно под кожей чесалось. Однако в таких условиях я стала подавлять любые проявления. Детский мозг был уверен: если обернусь, будет ещё больнее. Может они поймут, что я не могу обращаться и оставят меня? Может быть убьют. Смерть начала восприниматься спасением.
- Девочка, не заставляй нас ждать. - Раздраженно произнес Игорь Степанович. Ради такого случая, он пришел пораньше. Как всегда, в своем черном костюме и аккуратной прической. Он него пахло лосьоном после бритья и гелем для душа. Всё, что я могла учуять, когда нюх давно забился мерзкими запахами препаратов.
- Я видел частичную трансформацию, она была реакцией на боль. - Задумчиво произнес Патрик. - Может попробовать?
- Что ж, думаю стоит. - Хозяин потер пальцами скулу. - Главное не перестарайся, организм еще юный, можем хуже сделать.
- Не волнуйся, исходя из анализов, составил её дозу. Должно хватить. - Деловой тон Патрика не оставлял и шанса. Он нажал на кнопку, и по полу металлической клетке прошла волна. Меня прошибло током такой силы, что от моего крика содрогнулись стены.
- Оборачивайся! - Грозно приказал хозяин.
Трансформации они всё же добились. Ощущение неприятное. Когда кости выламывает и перестраивает по-новому. Моя прекрасная белая волчица. Она была удивлена, обескуражена и напугана, когда её появление произошло не под присмотром ласковых и сильных волков, а в клетке под наблюдением таких страшных, опасных людей.
Многие ломаются в трудных ситуациях и больше не встают. Есть те, кого это только закаляет. Кто-то покрывается броней отчужденности, показной веселости, гнева или пофигизма. Есть те, кто сгорает, но вновь возрождается. Я сгорела полностью, но ожить уже не смогла. Не было больше ни слез, ни криков. Осталось лишь оцепенение и полное безразличие собственной судьбой.