- Это странно. Когда показали то видео, я не думала, что он станет мне помогать.
- А чего странного? - Светлые брови приподнялись. Яр получил свою кружку и сделал несколько глотков. - Как, по-твоему, он должен был поступить?
- Ну, я же чужая. Он знает меня месяц. А тут такое. А вы свои. Это, как-то беспечно мне доверять. - Объяснение сумбурное, но суть он уловил. Мужчина засмеялся. Раскатисто так, громко.
- Вот уж в беспечности его светлость еще не обвиняли. - Он перестал хохотать, но улыбку не сдерживал. - Смотри ему не брякни - обидится. Я тебе сейчас скажу, а ты думкай своей головушкой. Вот представь, жил себе княжич спокойно, пока его не накрыл весенний период. Случается с лучшими из нас. Однако веста у него не простая: про хранителей ничего не знает, во внешнем мире почти не была, на теле шрамы, внутреннее состояние плачевное. Собственной тени эта веста боится, кошмары по ночам преследуют.
- Он тебе и про это рассказал? - Спросила мрачно.
- Нет, но я пару раз поднимался на этаж. Нам когда-то и работать надо. Так вот эта самая веста полный набор слезливой драмы, вся такая загадочная и печальная. Кстати, не увлекайся, это первое время приятно утешать, а вечное нытье - это не сексуально. Ну ты поняла. Просыпается в нашем герое чувство заботы: хорошо быть добрым спасителем, благородно так. Меж тем веста, сплошные вопросы: то ли сбежала из концлагеря, то ли просто попала в переделку. Однако угрозы не представляет. Это даже жнец подтвердил: а они ребята серьезные, ты для них, что открытая книга. Не зря судьями нашего мира работают. Также Влад разговаривал с Алексеем, сыном Тагира. Мальчик очень красочно расписал, как ты его спасла. Так как ты думаешь, адекватно ли было ему устраивать тебе допросы, при группе оперативников, словно преступницу?
- Он считает меня жертвой? - Странно. Нет, это логично, но не после того видео. - Как же так? Я же убийца. И я ничего ему о себе так и не рассказала.
- В каком смысле убийца? - Яртур нахмурился.
- Ричард. Когда он на Алексея напал. Я хотела его остановить. Но... - Слезы подступили к глазам. Сморгнула.
- Он единственный кого ты убила. Я не ошибаюсь? - Мужчина вновь приобрел благодушный вид. Вопрос звучал, как риторический, но я кивнула. - Нашла из-за чего переживать. Какая же ты глупая.
- Почему? - Это было неожиданно. - Я знаю, что всего лишь защищалась. Но нельзя убивать людей. Это неправильно. Это не законно, в конце концов!
- Милая моя, в нашем мире другие правила. Надо будет сказать Владу, чтоб подтянул с тобой законодательство.
- И что, хранителям можно убивать людей?
- Не совсем. Однако, за одно и тоже действия у нас могут присуждаться разные наказания. Вот, например, за воровство одному руку отрубят, а другого не только не накажут, но и извиняться перед ним.
- Пока звучит не очень. - Настал мой черед хмуриться. - Получается, что закон един не для всех.
- Ну, разумеется! - Яртур возмущенно воззрился на ту, что посмела сомневаться в правильности их уклада. - Даже во внешнем мире существует такое понятие, как принцип Талиона[1]. Когда наказание соответствует преступлению. Возьмем тот же пример: один крадет потому, что нашел более легкий способ добычи прибыли. Он не думает о том, что деньги, которые он украл, зарабатывались упорным трудом, на эти средства кормится семья. Он просто ленивый паразит. Лишится руки, более не сможет вредить окружающим, авось поумнеет: есть много профессий, где руки не нужны. Второй случай, когда человек в отчаянии, ну например ребенок, который еще не умеет добывать пропитание на природе, на работу его не берут, по причине малолетства. И вот в порыве голода он украл еду. Конечно, перед этим ребенком система должна извиниться за то, что он остался один, не научили, бросили. Не помню, чтобы такое случалось на севере, но мы говорим гипотетически. Разве могут быть у этих двух одинаковых преступлений, одинаковые наказания?
- Нет, конечно, нет. - Под таким углом я не подумала. Как бы хозяин не выбивал из меня все зачатки разума, надо учиться мыслить. А то так и останусь глупым зверенышем. Волчица фыркнула: попросила без оскорблений.
- Тогда с чего ты решила, что сделала что-то плохое? Ты просто убила чудовище, которое пыталось навредить женщине и ребенку.
Вздрогнула. Он не мог знать моих мыслей. Чудовище? До недавнего времени я себя считала чудовищем. Пока не узнала их мир. Сначала мне объяснили, что я человек. А теперь оказалось, что я не убийца, а защитница. Идея настолько заманчивая, что мозг ухватился за нее, как за спасательную шлюпку. Дышать стало легче.
- Спасибо. - Поблагодарила искренне.
- Не понимаю за что. - Отвар Яра уже не парил. Он осмотрел оставшуюся жидкость и отсалютовал мне кружкой. - В конечном итоге, надо же поддерживать хорошие отношения со своей будущей княжной.
Я не донесла собственный стакан до губ. Удивленно воззрилась на оборотня.
- Я думала, ты на стороне Юлии.
- Я был бы рад за них. - Слова показались мне фальшивыми. В серых глазах мелькнула грусть. Грусть, которая поселилась там так давно, что сожгла любые чувства. Уютно утроилась в воспоминаниях. Я посочувствовала Яру: только слепой бы не понял его любви к, неизвестной мне, оборотнице и своему лучшему другу. Он отмер, повернул ко мне голову и улыбнулся. - Но я очень хорошо знаю Влада. Он умеет искать компромиссы, его действия взвешены и продуманы. Он довольно спокойный для такого сильного звериного духа. Сначала я, грешным делом, подумал, что он пытается через тебя забыть её. Но это я забыл: если он что-то решил, будет стоять на своем. И раз он оставил Юлю в прошлом, я не знаю, что может произойти, чтобы он поменял мнение. А ты.. ты подходишь ему.
- Не ты ли недавно выговаривал Владу, что я не лучшая кандидатура в княгини?
- Я до сих пор так считаю. - Мужчина фыркнул. - Я же сказал, что ты подходишь ему как человек, а не как княгиня.
Я не нашла что ответить. Хотела попросить совета, как помириться с Владиславом - Яртур его друг, должен знать. Но передумала. Может к лучшему? Через два дня период закончится, и я исчезну из их жизни. А если мы помиримся, он ведь будет страдать: искать меня начнет.