— Ого? На одних только сбережениях?!
— Но скоро придётся работать, — Хана подпёрла рукой подбородок.
Одна из женщин заглянула Хане в глаза.
— Найти работу очень тяжело. Как в столице, тут не получится.
— Но если отдашь детей в детский сад, сможешь, как все, далеко ездить.
— Вот-вот, — дружно заключили мамочки.
Юки и Амэ каким-то образом умудрились подслушать тот разговор. Когда Хана готовила ужин, Юки посмотрела на неё и спросила:
— Что это за место, «детский сад»?
— А?
— Почему мы с Амэ туда не ходим?
— Потому что, понимаешь…
— Хочу в детский сад! — потребовала Юки, подпрыгивая на месте, как обычно.
Наверняка жизнерадостная и любопытная Юки считала, что поступает правильно. Но Хана слишком боялась, что кто-нибудь узнает о детях-оборотнях, и не могла отпустить дочку в детский сад.
— Нет! — твёрдо отказала Хана.
— Хочу!
— Нет!
— Хочу! Хочу-хочу-хочу-хочу!..
Она забегала по комнате на четвереньках, а затем истерично затопала.
Не успокоилась она ни за ужином, ни перед ночным сном.
— Хочу в детский сад! Хочу-хочу-хочу-хочу-хочу! — она упрашивала мать, даже когда та мыла посуду. — Я помню про секрет. Но у меня всё получится.
— Я уже поняла, но…
Юки забилась между посудным шкафом и мусорным ведром и продолжала повторять, обхватив руками колени:
— У меня получится.
Прошёл ещё месяц, полевых работ поубавилось, и тётя Нирасаки стала частым гостем у Ханы.
Скоро она стала приводить с собой и мужа, который тоже присоединился к чайным беседам. А через какое-то время Хана сама не заметила, как согласилась помогать с бухгалтерией мужу Нирасаки, оказавшемуся председателем сельского кооператива. Когда Хана уловила суть, бухгалтерская работа показалась ей несложной, но дядя, слабый в математике, не уставал благодарить её за помощь.
— Вот расписки за следующий месяц.
— Спасибо.
Хана умело сводила доходы с расходами. Попутно цифры рассказывали ей, как опытные фермеры планируют посевы и считают деньги. Многое вполне годилось и для домашнего хозяйства.
Вдруг тётя Нирасаки оторвалась от журнала учёта и выглянула во двор. Её муж сделал то же самое. Хана подняла взгляд и оцепенела от ужаса. Со двора на них смотрела обратившаяся волчонком Юки с намотанным на шею платьем. «Юки!..»
— Хана-тян, ты собачку завела?
— А-а-га… вроде того…
Но не успела Хана замять тему, как Юки нарочито громко завыла:
— У-у-у-у-у!
Тётя судорожно схватилась за рукав мужа.
— Это точно не волк? Дорогой, это же волк.
Хану прошиб пот.
— Нет, а-а-а, это…
— Не пори чушь. Будто в Японии ещё остались волки. Это, наверное, подвид овчарки. Ну как, Хана-тян, я угадал? Угадал же?
Дядя Нирасаки с улыбкой перегнулся через стол. Хана не знала, что сказать.
— Нет, это…
— А? Куда собака делась?
Тётя Нирасаки упустила волчонка из виду и испуганно огляделась по сторонам.
И тут из соседней комнаты появилась Юки, вошедшая в дом с заднего хода. Теперь уже в человеческом облике.
— Добрый день, тётя Нирасаки.
— Ой, Юки-тян, какая ты сегодня вежливая.
— О-о, да она одета, как та собачка. Как мило!
Юки незаметно подмигнула матери и выбежала во двор с веранды. Вскоре она показалась там же в образе волчонка, привлекая к себе внимание. «Ю… Юки!» — едва слышно пробормотала Хана.
Она боялась, что превращения дочери вызовут подозрения гостей, и не находила себе места. Но куда больше семью Нирасаки озадачила как раз реакция Ханы.
— Что с тобой, Хана-тян?.. — спросила тётя Нирасаки, недоверчиво поглядывая на Хану.
— А-ха… а-ха-ха-ха-ха.
Той оставалось лишь неловко засмеяться, чтобы замять тему.
Воздух, спускавшийся с гор по утрам и вечерам, становился всё холоднее, а деревья вокруг дома Ханы наряжались в осенние цвета. Она несколько раз копнула мотыгой, приподняла ком земли, затем с силой дёрнула пожелтевший стебель и вытащила несколько клубней спелого картофеля.
— Ура-а-а!
К Хане подбежали наблюдавшие со стороны дети и тоже порадовались урожаю. Затем они и сами кинулись дёргать стебли, повторяя за матерью. Картошка послушно вылетала из земли. Выкопав весь урожай, они высушили клубни в тени, затем очистили с них грязь и сложили в вёдра. Даже при том, что вёдер в сарае было порядочно, их всё равно не хватило.
Хана набрала огромный пакет картошки и оттащила в деревню, к дому Нирасаки. Она хотела, чтобы тот увидел её картошку первым. Но сколько Хана ни кричала у веранды, никто к ней не выходил. Она даже сходила к сараю, но и там его не оказалось. «Где же дедушка Нирасаки?..»