И чем больше ко мне возвращалось сознание, тем больше запахов я улавливала, и они мне не нравились. От самих стен шло зловоние, от которого хотелось вздыбить шерсть и зарычать. Я чуяла запах любви, так хорошо знакомый мне с тех пор, как в моей жизни появился Идар, только он был... резким и противным, смешиваясь с запахом крови, как на той петле. Вновь взглянув на странное устройство, я понял его смысл. Конечно! Если в петли просунуть руки и ноги и затянуть их, то вырваться уже будет невозможно. Должно быть, и старый запах оттого, что кто-то вырывался и содрал кожу.
А еще я чувствовала запах страха. Он вызывал совершенно осознанное желание броситься на добычу. Тряхнув головой, я сползла с огромной кровати и только сейчас обнаружила, что платье и корсет исчезли. Вот это уже радовало: теперь меня не сжимали оковы, мешавшие сменить личину, но меняться я не торопилась. Мне нужно было найти выход, и сделать это проще в человеческом обличье. Зверь ограничен в возможностях.
Вместо одежды, купленной моим волком, на мне была надета сорочка, мало что скрывавшая. Волосы распустили и расчесали, оставив их свободно струиться по плечам. Впрочем, то, как я выглядела, заботило меня в последнюю очередь. Красота зверя в его грации, силе и ловкости, а в человечьем обличии среди оборотней почти нет уродливых, и каждый хорош по-своему. Мы все до единого пышем здоровьем. Наши тела всегда подтянуты и стройны. Идар говорил, что среди людей такое строение называется атлетическим. Лесной дух, когда создавал людей-волков, сделал им много даров. Мы его любимые дети, и оборотни никогда не забывают милости Отца. Забвение преступно, а оступившегося настигает кара - порой жестокая - без права на прощение.
Принюхиваясь и присматриваясь, я обошла комнату, в которой была заперта, в чем я убедилась, дернув дверь. Затем открыла неприметную дверцу и заглянула в уборную. Сморщив нос, я подошла к окну и выглянула на улицу. Оценив высоту, я решила, что спрыгнуть я смогу, но... На окнах имелись решетки, и это рассердило меня. Я чувствовала себя зверем в клетке.
Мне так хотелось вырваться на волю! Запах человеческого жилища нервировал, а запах князя и вовсе приводил в ярость. Издав короткое рычание, я в бессилии огляделась. Пути на свободу не было, а ведь где-то там меня ищет Идар. Мой волк тоскует без меня. Это я знала точно, потому что стоило остановиться, и внутренности свернуло в тугой болезненный жгут, словно я испытывала сильнейший голод. И он должен чувствовать то же самое.
Белый волк был необходим мне как воздух, как глоток воды. Без Идара опускались руки и холодело в груди. Если я не выберусь в ближайшее время, то сойду с ума. Это я поняла с такой ясностью, что уже готова была сменить личину и в остервенении скрести лапами под дверью, пытаясь откопать лаз, подобно животному, стремящемуся сбежать из западни.
- Идар, - от горечи, прозвучавшей в моем голосе, на глаза навернулись слезы, но слабость - это человеческая черта, а я волчица, и не могу позволить себе лить слезы, будто глупая девка.
Неожиданно моего слуха коснулись приближающиеся шаги. Я почувствовала новый прилив ярости, но смирила ее, спешно спрятавшись в уборной. Шаги князя я узнала вместе с его запахом, уже доносившимся до меня. Вскоре повернулся ключ в замке, и дверь открылась, впуская врага. Он остановился на пороге и огляделся.
- Красавица, - позвал князь.
Я молчала, не желая отвечать ему и ожидая, что будет дальше, только приникла к щели глазом, продолжая принюхиваться. До меня донесся запах железа и пороха... ружье? Еще был запах кожи, старой кожи. Плеть в его руках я разглядела, когда мужчина стал виден мне с моего места. За пояс его был заткнут пистолет, и князь держал руку на его рукояти.
- Где ты, желанная моя? Отзовись.
Зло фыркнув, я топнула ногой и задела горшок. Князь тут же повернул голову к двери уборной и неприятно улыбнулся.
- Нашел. Выходи, ясное солнышко, я тебя не обижу. Только не вздумай оборачиваться в волка. Ты же тоже оборотень, как твой мертвый дружок, не так ли? Да-да, ты не ослышалась, Идара больше нет, но, поверь, ты ничего не потеряла, я заменю его тебе. Я дам тебе все, что ты захочешь. Ты любишь золото? А драгоценности? Милая, ты нужна мне не на один раз, в этом можешь быть уверена. Выходи, я не сделаю тебе больно.
Но из всего, что он сказал, я услышала лишь одно: мертвый... Мой Идар? Ложь! Нет, не может быть! Я бы знала, ведь мы чувствуем потерю пары. Он лжет мне!