Волк вырвал из рук охотника ружье, мотнул головой и отбросил его подальше. Затем нагнул голову и, скалясь, шагнул к человеку. Тот отползал назад, глядя шальным взглядом на Рана. Мой охотник, кулем повалившийся из седла, выхватил из-за голенища сапога нож, замахнулся, но я перехватила его руку, раня ее и вынуждая выронить острый клинок. Ран приблизился ко второму охотнику, придавил его лапой и бросил на меня быстрый взгляд, словно спрашивая, что делать. Его вопрос я поняла. Мы не мясники. Оборотень убивает зверя на охоте или человека, напавшего на него. Я была вынуждена обороняться. Сейчас причиной стычки стала моя невнимательность. Мы могли растерзать охотников или уйти, оставив их в живых. И я отошла, оттаскивая в сторону ружье. Ран проследил за тем, как я отхожу, еще раз рыкнул и последовал за мной.
С сожалением посмотрев на свою дичь, я сглотнула и бросилась прочь. Возможно, где-то недалеко есть еще люди, и тогда дичью можем стать мы сами. Ран бежал рядом, не обгоняя, хотя был сильней меня и мог показать свое главенство, но следовал рядом, голова в голову, бросая на меня настороженные взгляды.
Но я не гнала, больше не гнала. Если волк решит показать право сильного, я уйду, и ничто не остановит меня. К тому же я поняла, что он не уйдет, сколько бы я ни гнала его, сколько бы ни рычала и ни бросалась. Этот волк решил стать моей тенью - возможно, так даже лучше. Лишь бы не покушался на мою свободу и не навязывал свою волю.
Мы приблизились к границе леса и остановились. Я позволила Силе течь по жилам, и вскоре мы смотрели друг на друга человеческими глазами. Ран молчал и ждал моего слова. Я же не спешила заговорить, и волк нарушил тишину первым.
- Я не оставлю тебя, - сказал он.
- Хорошо, - кивнула я.
- Мы уйдем вместе.
- Да.
- Ты все еще хочешь в горы? - я кивнула. - Я покажу дорогу.
- Хорошо, - повторила я. - Но ты должен помнить, что я не признаю твою власть.
- Я не буду давить на тебя и требовать подчинения, - ответил Ран. - Но если я увижу, что тебя нужна защита, я вмешаюсь.
- Только если я сама не смогу справиться - не раньше.
- Хорошо, - с легкой заминкой кивнул волк. - Я постараюсь... - он увидел, как мои губы превратились в упрямую жесткую линию и усмехнулся. - Обещаю.
- Ты ломаешь себя, - не удержалась я. - Ты прирожденный вожак.
- Потерявший свою волчицу, - невесело улыбнулся Ран. - Боль ломает сильней, чем добрая воля. Мне проще принять твои условия, чем вновь пережить тот огонь, что выжигает внутренности. Ты знаешь.
- Знаю, - согласилась я. - Нужно уйти отсюда.
Волк не стал спорить. Мы вновь опустились на четвереньки, отпуская Силу, изменившую наши тела и вернувшую облик зверя. Оглядевшись, мы дружно вышли из леса и помчались вперед, отыскивая укрытие от человеческих глаз. Наши с Раном тропы все-таки сошлись снова и гораздо раньше, чем я думала, и теперь бежали рядом, уводя нас к далеким и свободным горам.
Глава 12
Глава 12
Ветки хрустели под лапами, трещали кусты, когда огромный зверь ломился сквозь них, стремясь убежать, умчаться, скрыться, спрятаться... От кого? От того, от кого нельзя ни убежать, ни спрятаться, ни скрыться - от самого себя. Волчье нутро разъедал яд тоски и сомнений. Давно уже не волчонок, он напоминал себе маленького щенка, бесцельно носящегося по лесу, пытаясь изгнать то, что поглощало его день за днем, словно огонь - сухие поленья. Чувства, которые он, казалось, не способен испытывать, словно ждали того мгновения, когда он будет наиболее беззащитен, чтобы наброситься и пожрать, не оставляя даже пяди на спасение.
Белый волк остановился посреди леса, задрал голову и завыл, вкладывая в этот вой весь свой гнев, всю ярость, всю боль и отчаяние. Противоречия рвали его на части, раздирая душу в клочья. Все чаще зверю казалось, что разум подводит его, потому что за каждым деревом, за каждым кустом ему мерещилась она - рыжая волчица с умными желто-зелеными глазами. Игривая, как весенний ветер, веселая, как журчащая вода в лесном роднике, ласковая, как солнечное утро и горячая, как летний зной.
- У-у-у, - вой рвал волчью грудь. - Айна, - стон душил человеческое горло.
Ее запах преследовал волка во сне... Сначала во сне, теперь же ему казалось, что весь лес пронизан нежным манящим ароматом ее страсти. Волк вскочил на лапы и снова помчался, не разбирая дороги, не смотря по сторонам, не опасаясь попасться кому-нибудь на глаза. Ему казалось: если он остановится хоть на мгновение, то ленивое пламя, неспешно сжигавшее его душу в медленном огне, вскинется и разом пожрет его, - всего целиком - не оставляя возможности вырваться из обжигающих пут. И волк продолжал свою агонию, носясь по чужому лесу, далекому от логова и... и от нее.