«Ты еще найдешь своего волка».
- Нет! - крикнул Идар. - Нельзя! Моя волчица, моя! - тело свело судорогой, и мужчина упал на окровавленную тушу, сотрясаясь от крупной дрожи. Первородная Сила, будто взбесившись, ломала его, то превращая в зверя, то вновь возвращая к любимой личине. Стервенея от боли, ломающихся суставов снаружи, и испепеляющего пламени внутри, все-таки сорвавшегося с привязи, Идар зарычал, из последних сил хватаясь за ускользающий рассудок. - Не отдам!!! У-у-у...
Так и не дойдя до окончательного превращения, полуволк-получеловек вскочил на лапы, рванул зубами заднюю ногу оленя, сжал ее челюстями и помчался к домику у границы леса. Рассудок затягивало, словно в гнилое болото, превращая сознание в непролазную топь, в которой тонуло все, что окружало Идара, и исчезало в трясине пустых надежд и лживых мечтаний. На поверхности оставалась только она - рыжая волчица, его Айна, без которой терялся сам смысл следующего вдоха.
И, словно желая добить, уничтожить, стереть в пыль окончательно, на страшное полубезумное существо снова и снова накатывало осознание всего, что оно сотворило. Идар вдруг понял, что уничтожил своими руками то единственное настоящее, что могло подарить ему мир с собой, что давало надежду на то, что и для него в этом мире есть свое счастье... Было. Убил, сломал, отказался.
- Не-ет! - прорычало существо, роняя свою добычу на землю. Тускнеющее сознание попыталось ухватиться за осколки исчезающей жизни, которую он придумал себе сам. - Я человек! Человек!
Новая вспышка боли скрутила его, кидая на мокрую пожухлую траву, заставляя кататься по земле, собирая на мокрую грязную шерсть листья. Первородная Сила вновь рванула по жилам, доводя оборот до конца и вновь превращая Идара в человека. Снова и снова он проходил по кругу этой пытки, словно сам Лесной Дух испытывал свое дитя, вынуждая выбирать себя настоящего.
А когда все закончилось, на земле лежал все тот же уродец: не зверь и не человек. Поднявшись на задние лапы, Идар побрел, покачиваясь, к избушке.
«Возвращайся в стаю, ты сильная волчица, таких не изгоняют».
- Я ее стая, я! - проревело существо, прислоняясь лохматой спиной к дереву.
«Эта женщина тронула мое сердце, и я решил остаться». «Любимая...».
- Ведьма! - глаза существа налились кровью. - Опоила! Околдовала! Приворожила!
Ему так хотелось верить в то, что это не он порвал связующую нить, протянувшуюся между его душой и душой волчицы. Потому что он не мог, не мог!!!
- Айна...
Не волк и не человек доковылял до избушки, заполз по ступенькам на крыльцо и ввалился в дверь. Лейа, стоявшая у печи, обернулась на звук открывшейся двери. Улыбка, озарившая лицо женщины, померкла, и в глазах мелькнул испуг. Она протянула руку к лежавшему на столе ножу, но, приглядевшись, отдернула руку и позвала дрогнувшим голосом:
- Идар?
- Не узнала? - прокаркало существо, кривя пасть в оскале.
Он сделал к ней шаг, но Лейа подалась назад, прижимая руки к груди.
- Что с тобой, Идар? - шепотом спросила она, продолжая пятиться, пока не уперлась спиной в стену.
Он сделал несколько тяжелых шагов и остановился, сгорбленным, изломанным чудищем глядя на ту, что еще недавно называл своей судьбой. С отвращением волк отметил полноватое тело, лишенное поджарой упругости и мышц, угадывающихся под бархатистой нежной кожей волчицы. Взгляд его прошелся по стянутым в узел светлым волосам, которые он перебирал пальцами, с наслаждением втягивая носом запах трав. Поймал взгляд синих, как небо глаз, умевших смотреть с нежностью и любовью.
Не та, совсем не та! Чужая, ненужная, лишняя. Запах трав душил, светлые волосы раздражали блеклостью. Они не пылали, подобно огню, как рыжие пряди волчицы, синие глаза не завораживали колдовским блеском, как завораживали зеленые глаза Айнары. Идар остановил взгляд на пышной груди знахарки, и неожиданно понял, что ни одна ночь с ней не принесла ему столько радости, как ласки волчицы, отдававшей ему себя всю без остатка, словно желала слиться с ним навечно, срастись. Идар зарычал и упал на колени, не в силах больше удерживаться на лапах.
- Что ты со мной сделала, ведьма?! - заревел он. - Чем опоила?
В глазах Лейи вспыхнула обида. Она сделала несмелый шар навстречу тому, к кому прикипела сердцем еще в первые дни, когда он израненный и беззащитный метался в горячке, призывая Айну. Поняла, приняла и молчала о том, что держит на душе, лишь заботилась и отдавала свое тепло. Тем неожиданней было его решение остаться, тем ярче счастье. И когда он выбрал ее, а не тощую рыжую волчицу, заявившуюся к дому знахарки, женщина решила, что судьба не зря привела ее в соседний лес в то раннее утро, подарив самого невероятного мужа. Тем больней было видеть, как он меняется день ото дня.