Рыкнула на Отара, подглядывавшего из-под лапы, и поспешила вперед, сбегая от очередного всплеска желания, который Ран несомненно почувствовал. Именно поэтому я и решила сменить себе мужа для человеческого поселения. Муж и жена должны быть рядом, а близость Рана так опасна, так притягательна - и это неправильно! Это против всех законов! Потому-то Отар казался мне безопасным: рядом с ним я оставалась спокойной.
За спиной послышалось тихое рычание. Я обернулась и увидела, как Ран нависает над дымчатым, глухо и угрожающе рыча. Вот тебе и смирение, вот тебе и милый волчок, мгновение назад лежавший брюхом кверху. В этот раз моего короткого рыка хватило для того, чтобы Ран изобразил невинное выражение на морде, а Отар поспешил за мной, ища защиты от ревнивого самца.
А дальше был грабеж. Мы залегли недалеко от развилки с указателем, ожидая запоздавших путников. Ждать пришлось долго, но зато Лесной Дух наградил нас за терпение. Когда совсем стемнело, послышался скрип колес и тихое фырканье лошадей. К нам приближалась телега, в которой сидели два мужика и женщина. От мужчин разило хмелем, от женщины пахло сдобой и ягодами. Запоздалые путники негромко посмеивались, переговариваясь о чем-то своем.
Я посмотрела на Рана. Волк, так и не унявший злость, но изо всех сил старавшийся ее не показывать, направился к путникам, меняя личину на ходу. Никто и никогда не мог менять личину на ходу - никто, кроме Рана. Я пробовала, но не получилось. Он обернулся и мотнул головой, подзывая Отара. Тот засеменил следом, оставаясь в волчьем обличье. Я осталась лежать в траве, наблюдая за происходящим. А посмотреть было на что.
Наверное, я до конца своих дней буду помнить лица этих людей, когда перед лошадьми остановился здоровенный голый парень с ручным волком, деловито усевшимся у его ног. Луна как раз выглянула из-за облаков, осветив обнаженного красавца. И если мужики не сводили очумелых взглядов с волка, то женщина, прикрыв лицо ладошками, подглядывала сквозь разведенные пальцы на Рана, на лице которого застыла зверская мина. Он, поигрывая мышцами, обошел лошадей, привалился бедром к краю телеги и спросил коротко, но очень доходчиво:
- Жить хотите?
- Д-да, - гулко сглотнув, ответил возница, потому что Отар обошел волнующихся лошадей с другой стороны, встал на задние лапы, положив передние на край телеги, и с любопытством потянул носом.
- Раздевайтесь, - велел Ран.
- Насильничать будешь? - спросила женщина, но страха в ее голосе я не услышала.
- Мне нужна ваша одежда, - повторил волк, не ответив женщине.
- А насильничать? - с живым интересом переспросила женщина.
- Раздевайся, - с ленцой кивнул Ран.
- Ой, что же это делается, люди добрые? - заголосила она, резво стягивая с себя теплую накидку с рукавами. - Разбойники поганые одолели, на честь покушаются-а-а... - Следом за накидкой полетела рубаха, за ней юбка, и женщина осталась в рубахе и сапогах.
- И сапоги, - велел Ран.
Женщина стянула сапоги и раскинула руки:
- Бери меня, разбойник, только не убивай.
Ран собрал ее одежду и повернулся к ошалевшим мужикам, замершим истуканами.
- Одежду! - рявкнул волк. - Отар.
- Гр-р-р, - с готовностью зарычал дымчатый, красуясь крепкими зубами.
- Ох, Бог Земной, - запричитал возница, стягивая свою куртку.
- И ты, - потребовал Ран.
Вскоре мои волки оставили путников и направились в темноту, где их ждала я.
- А насильничать?! - возмущенно воскликнула женщина вслед Рану, но тот опять не ответил, и тетка заголосила: - Ах, ты ж разбойная морда! Ах, ты ж ворюга бесчестный! Люди добрые, да что ж это делается?! Средь темной ноченьки...
- Цыц, дура! - рявкнул на нее второй мужик. - Дома поговорим.
- Я вас защищала, - насупилась она, кутаясь в какую-то тряпку.
Ран, уже исчезнув в темноте, обернулся и издал угрожающий рык. Этого лошади не вынесли и пустились вскачь, увозя телегу и ругающихся людей. Я отпустила Силу и приняла человеческий облик, ожидая своих волков. Но подошел ко мне только Ран - Отар исчез из поля моего зрения, не дойдя до того места, где я стояла.
- Там оденется, - невозмутимо произнес Ран, неопределенно мотнув головой. - Нечего пялиться.
Я даже не нашлась, что ответить. Подобную выходку волк позволил себе впервые. Оборотни не прячут наготу: это так же естественно, как волчья шкура. Мы чувствуем запахи друг друга, читаем их, как иной ученый книгу - это обнажает больше, чем отсутствие одежды. Шкура или человеческая кожа? Какая разница, если нам приходится менять личину, не прячась от других оборотней, будь то самцы или самки. Потому слова Рана вызвали изумление. Но я не стала ничего на это отвечать, начиная догадываться, что это еще одно проявление ревности.