Великий Друид вскочил.
— Тагор говорит от своего имени, — вступил в разговор один из вождей. — Мы еще не обсуждали этот вопрос. У нас даже еще не было времени выбрать нового вождя всех кланов.
— Согласно традиции, я являюсь наследником своего отца, — ответил Тагор.
— Ты слишком молод и к тому же говоришь, что не желаешь войны, — возразил тот же туатанн, — а вождь всех кланов должен быть воином.
— Так было раньше, но впредь этого не будет! Наш народ должен измениться…
— Война у самого вашего порога, хотите вы этого или нет, — объяснил Одран, глядя на сына Саркана. — Совет, так же как и вы, желает мира, но, чтобы он наступил необходимо устранить тех, кто ему угрожает. То есть Харкур.
— Пусть будет так. Война закончится только тогда, когда Эриу станет единым государством, — продолжил Хайсан, вождь, сидящий справа от друида. — Мы вступим в войну с Харкуром, если при разделе земель вы выделите нам часть его территории. Только северной части Темной Земли нам мало.
— Это кажется мне вполне справедливым, — ответил Одран.
— Хайсан не может принимать решение за всех вождей! — воспротивился Тагор. — Это привилегия верховного вождя. Мой отец погиб, значит, заменить его должен я, хотя бы временно…
— Никто не захочет, чтобы кланами правил тот, кто не желает сражаться, — возразил ему Хайсан.
— Женщины захотят. И молодые мужчины, которые уже устали от ваших сражений. А может, и старые воины тоже.
— Без вас, — добавил Одран, — мы рискуем проиграть эту войну, и тогда Харкур вступит на вашу землю, а мы ничем не сможем вам помочь.
— И все же я готов рискнуть, — сказал Тагор. — Я думаю, мы сумеем договориться с пятью графствами острова и решить дело миром. Все уже убедились в том, что мы умеем хорошо воевать. И пока что мы — победители. Мы можем этим воспользоваться, чтобы договориться о разделе территорий.
— Нам этого недостаточно! — воспротивился другой вождь.
— Я думаю, — вновь взял слово Одран, — нам не удастся договориться до тех пор, пока вы не решите, кто станет новым вождем всех кланов.
Друид сделал ударение на слове «решите». Он понимал, что если верховный вождь будет избран путем голосования, Тагор никогда им не станет. Молодой человек мог рассчитывать только на то, что его признают наследником Саркана.
— В стране очень неспокойно, — продолжал друид, — повсюду то и дело возникают распри. Вам следует как можно скорее избрать вождя, чтобы справиться со всеми трудностями.
— Траур по погибшему Саркану еще не окончен, — объяснил Хайсан, — он был великим вождем.
— И все же нам надо избрать нового предводителя, — возразил ему другой туатанн.
— Я против выборов, — заявил Тагор, ударив кушаком по столу. — Я сын Саркана и буду настаивать на том, чтобы сменить его в качестве верховного вождя. А если мое требование не будет выполнено, я уйду из племени, и те, кто примет мою сторону, уйдут вместе со мной.
— Нельзя допустить раскола в Сиде! — вспыхнул Хайсан. — Нам следует принять решение вместе.
— Я против новой войны, и если вы в нее ввяжетесь, мне придется уйти.
За столом воцарилось долгое молчание. Туатанны не привыкли к разногласиям в своих рядах. Все вожди помнили слова Саркана: «Мы создадим Эриу кровью, наша земля достанется нам ценой многих жизней». Но они знали, что Тагор не единственный хочет окончания войны. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы на его сторону перешли другие воины. А значит, Тагор не должен стать наследником своего отца.
— Завтра клан Махат'ангор тайным голосованием изберет нового вождя, — заявил Хайсан. — Он же станет и вождем всех кланов.
Остальные вожди согласились с ним. Тагор, поняв, что ему не выиграть этого сражения, встал и молча вышел из комнаты.
На следующий день вождем клана Махат'ангор был избран Малден, он же занял место вождя всех кланов и сообщил друиду Одрану, что туатанны согласны участвовать в войне против Харкура.
Вечером того же дня Тагор заявил, что уходит из племени и призывает всех желающих окончания войны уйти вместе с ним в горы Гор-Драка. За ним последовало не более пятнадцати туатаннов, но он верил, что это лишь начало.
В мире Джар темнее, чем обычно. Может быть, это из-за того, что я заперта в темнице? Или же это из-за него? Кто он такой? Кажется, он уже давно за мной наблюдает. Его тень напоминает мне тень Маольмордхи, но я знаю, что это не он.
Он делает знак приблизиться. Мне следовало бы испугаться, но я должна все выяснить. Что это за человек, из-за которого в мире Джар так темно? Может быть, позвать Киарана? Он мог бы мне помочь…
— Здравствуй, Алеа.
Это друид. Один из Великих Друидов. Но я никогда не видела его в Совете.
— Я Самаэль.
Второй отступник. Понимаю.
— Известно ли тебе, что сейчас я нахожусь в Риа, так же, как и ты? О, узнать меня ты не сможешь, я здесь под другим именем… И мы с тобой еще не встречались.
— Чего вы хотите?
— Хочешь, я открою дверь темницы? Тогда мы бы могли немного поговорить…
— Я и сама могу открыть эту дверь, а поговорить мы прекрасно сможем и здесь.
— Хорошо. Ты мне не доверяешь. Ты права. Ты знаешь, что со мной произошло?
— Нет…
— Со мной произошло почти то же, что и с тобой и с Фелимом. Меня исключили из Совета друидов…
— Тогда между нами нет ничего общего. Меня не исключали, я никогда не была членом Совета!
— Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать, Алеа! Не надо придираться к словам! Скажем, мы, все трое, были отвергнуты Советом…
— Мне кажется, что таких людей в истории Сай-Мины было гораздо больше! Ведь есть еще и Маольмордха, не так ли?
— Маольмордху не исключали. Он, если можно так сказать, ушел по своей воле. А вот меня и Фелима исключили по философским и в то же время по политическим соображениям…
— Что же вы сделали?
— Помимо прочего, я отрицал существование Мойры.
— Понимаю. Это и в самом деле никак не могло им понравиться!
— Но ведь тебе, Алеа, так же хорошо, как и мне, известно, что Мойры не существует, что это чистой воды выдумка друидов, не правда ли?
— Я бы так не сказала…
— Ах, вот оно что! Я думал, ты дальше продвинулась по пути Знания. Но я знаю, у тебя есть сомнения…
— А у кого их нет?
— У меня. У меня нет ни малейшего сомнения. Мойра — это ложь, Алеа. И ты — тому доказательство. Одно из доказательств. Вот почему Совет испытывает такие трудности. Знаешь, что больше всего беспокоит преступника, Алеа?
— Нет…
— Как бы уничтожить улики! Ты и я, мы очень беспокоим Совет. Я — поскольку знаю, что Мойры не существует, а ты — потому что ты девушка, а обладаешь такими же способностями, как и эти кретины, если не большими!
— К чему вы клоните?
— Я хочу, Алеа, чтобы истина восторжествовала!
— Какая истина?
— Мойру выдумали друиды! Это, в конце концов, очевидно!
— А разве не упоминалось о ней в легендах Гаэлии задолго до того, как на остров пришли друиды?
— Конечно… вот именно! Это было древнее верование, которое друиды взяли на вооружение, чтобы не оттолкнуть от себя жителей Гаэлии… Они присвоили его и теперь только о нем и говорятся даже полагаю, что многие друиды сами твердо верят в существование Мойры! Но первые друиды хорошо знали, что это всего лишь выдумка, необходимая для того, чтобы лишить людей свободы суждения…