Второй солдат со всего размаху обрушил палицу на Кейтлин. Она успела отскочить в сторону, приблизилась к его лошади сбоку и палкой ударила всадника. Тот потерял равновесие и упал. Подобрав меч Мьолльна, Кейтлин изо всех сил обрушила его на солдата, ниже наколенника и мгновенно отрубила ему ногу. Солдат громко закричал от боли.
А рядом металась Фейт, уклоняясь от ударов, которые один за другим пытался нанести ей второй всадник.
Выбравшись из воды, Алеа пустила в его сторону последнюю молнию. Он опрокинулся навзничь и упал замертво. Девушка подбежала к одной из лошадей, ухватила ее за поводья и остановила. Кейтлин и Фейт сделали то же самое с двумя другими.
Мгновение спустя друзья уже галопом скакали на восток. Мьолльн, сидя позади Фейт, обернулся и в последний раз взглянул на берег. Три оставшиеся лошади стояли неподвижно на песке, у их ног лежали окровавленные тела шестерых солдат.
Путники мчались без остановки весь день, из последних сил борясь со сном. Впереди ехала Алеа. Она старалась держаться подальше от дорог, потому что понимала: очень скоро их наверняка начнут разыскивать солдаты Харкура. Друзья не остановились, даже чтобы перекусить, но во второй половине дня, ближе к вечеру, когда Алеа увидела, что лошади выбились из сил, наконец решились передохнуть.
Едва оказавшись на земле, гном свалился под дерево и моментально заснул.
Граф Ал'Роэг в сопровождении лучших Воинов Огня прибыл в Филиден на следующий день после сражения.
Вначале он прошел по полю боя, над которым уже кружили стервятники. Одетые в черное люди ходили по смрадной равнине, складывали трупы на деревянные повозки и сбрасывали их в вырытые неподалеку братские могилы. Похороны знатных воинов должны были состояться в Риа. Мертвые тела, покрытые пятнами запекшейся крови, напоминали тряпичные куклы. Когда похоронная команда останавливалась, чтобы подобрать очередного убитого, ей приходилось отгонять грифов, уже начавших свою мрачную трапезу.
Тело Самаэля вывезли в первую очередь. Его намеревались похоронить тем же днем в Филидене, где граф приказал поставить памятник в честь этого сражения и павшего в нем епископа Наталиена.
Вскоре в этом большом городе не осталось никого из туатаннов. Жены и дети воинов Сида были изгнаны и, по слухам, укрылись где-то в горах.
Харкур и Темная Земля стали победителями, и весть об этом уже разнеслась по всему острову.
Вечером на том самом месте, где ранее размещался штаб туатаннов, был устроен праздничный пир. Харкурцы ликовали.
Ал'Роэг, Мерианд и Эдитус вместе сидели за столом, рядом с ними — высшие воинские чины, включая Данкрэ, а также представители знати Харкура и Темной Земли.
— Августейший брат мой, — начал Мерианд Мор достаточно громко, чтобы его могли слышать все присутствующие, — я перед вами в неоплатном долгу. И я никогда не забуду эту минуту! Вы вернули Темную Землю ее жителям, и в знак моей величайшей признательности я приношу вам клятву верности!
Раздались громкие аплодисменты.
— Я счастлив не менее вашего, Мерианд, — отвечал Ал'Роэг, поднимая бокал, — мне не терпится вновь увидеть вас на престоле Мерикура. Но позвольте напомнить ваше обещание: христианская церковь должна занять такое же место в Темной Земле, какое она в свое время заняла в Харкуре.
Мерианд утвердительно кивнул.
— Эдитус, — продолжал правитель Харкура, повернувшись к епископу, — направьте в Мерикур священников, монахов и епископа. Мой августейший брат построит там первую церковь, и они смогут начать обращать темноземельцев в христианство.
— Душой мы уже все христиане! — вступил в разговор один из представителей знати Темной Земли, сидящий справа от Мерианда.
К столу подошел один из слуг и вновь наполнил бокалы. Вино текло рекой, пирующие пили его без меры.
— Я хочу, — продолжал Ал'Роэг, — чтобы завтра все мы приняли участие в похоронах епископа Наталиена. Он, служитель церкви, выступил как доблестный воин и пал смертью храбрых на поле боя, защищая свою страну.
На самом деле теперь, когда Наталиен погиб, на душе у Ал'Роэга стало легче. Этот епископ был, по меньшей мере, странным человеком, а его стойкая ненависть к друидам, хоть и послужила общему делу, все же таила в себе что-то противоестественное, и Ал'Роэг был рад избавиться от Наталиена. При этом он знал, что подобные чувства испытывает и Эдитус.
— Теперь, когда наши графства объединились, — вновь заговорил он, положив руки на стол, — расстановка сил на политической арене Гаэлии изменится! Друиды побеждены! Их власти на острове пришел конец, и я уверен, что уже очень скоро жители страны перестанут верить тому, что говорят в Сай-Мине… С этого дня друиды на наших землях должны быть объявлены вне закона. Им будет строго запрещено появляться в Харкуре и в Темной Земле.
Мерианд Мор был полностью согласен с Ал'Роэгом. Да и мог ли он что-нибудь возразить? Ал'Роэг его спас. Если бы не он, а главное, если бы не епископ Наталиен, правитель Темной Земли был бы убит в сражении у Тенианского леса и безжалостно растерзан варварами Сида. Теперь же туатанны стали лишь дурным воспоминанием. Все, кто захватил часть Темной Земли, изгнаны или убиты…
— Это только начало, дорогой Мерианд, — продолжал Ал'Роэг. — Торопиться, разумеется, не следует, но мы не должны останавливаться на столь благом пути. Мне надо увидеться с королевой и выяснить, что у нее на уме. Думаю, она просто глупа. Напрасно она отказалась участвовать в сражении, это была единственная возможность нас победить. А теперь, когда позиции друидов ослаблены, ее положение шатко, как никогда. Мы начнем с того, что завоюем графство Сарр. Тогда у нас будет три из пяти графств острова, и мы сможем устанавливать свои законы.
Разговоры в зале стихли. По мере того как росли притязания графа, голос его звучал все громче и громче.
— Ал'Роэг, — сказал Эдитус, — вскоре мы сможем назвать вас королем! Галатия больше не вправе возглавлять страну. Бог избрал Харкур, и да будет править Харкур!
Гости вновь подняли бокалы.
— За будущего короля! — предложил Эдитус.
— За короля! — сдвигая бокалы, ответили ему гости.
Тем временем на равнине похоронная команда продолжала собирать мертвые тела…
В течение двух последующих дней Алеа и ее спутники продолжали галопом скакать к югу. Оставив позади отроги Гор-Драка, они, по-прежнему стараясь оставаться незамеченными, держались вдалеке от дорог. Время от времени Алеа исследовала окрестности при помощи саймана. Она пыталась почувствовать, нет ли поблизости Галиада, Фингина и Эрвана. Война могла уже окончиться, и в таком случае они непременно встретятся.
То, что Алеа и ее друзья перемещались, избегая людей, не давало им возможности узнать, что происходит в стране, и с каждым днем они беспокоились все больше. Удалось ли Галиаду собрать армию? Успел ли он прийти на помощь друидам и туатаннам? Выяснить это не представлялось ни малейшей возможности, и путники стремились как можно скорее пересечь границу с Галатией, чтобы услышать последние новости в какой-нибудь харчевне.
Но к вечеру второго дня на их пути возникло леденящее душу препятствие.
Солнце только что скрылось за горами. Темнота уже, подобно савану, окутывала все вокруг. Друзья ехали по широкому лугу. Невдалеке виднелась опушка леса, за ней возвышались холмы.
Внезапно лошади стали как вкопанные. Приподнявшись в седле, Алеа посмотрела по сторонам. Легкий ветерок пронесся по лугу. Опершись на луку седла, девушка вглядывалась в темноту. И тут она их увидела.
С южной и с восточной стороны из зарослей одновременно сверкнули тысячи глаз. Появляясь из тени, они медленно надвигались прямо на путников.
— Горгуны, — тихо, с дрожью в голосе проговорил Мьолльн.
У Алеи упало сердце.
Да, это действительно были тысячи горгунов. Она узнала землисто-зеленый цвет их кожи, их маленькие красные глазки, костлявые тела и шаткую походку.
— Нас всего четверо, а их тысячи, — продолжал Мьолльн. Он не верил своим глазам. Может, ему снится кошмарный сон?
Но горгуны были настоящими. Они были здесь. И они неуклонно, с оружием в руках, тупо, как стадо животных, надвигались на Алею и ее друзей.