А брат Порус... мало того, что мельчайшую букву правил соблюдет, самомалейшую, глазом не видимую, так еще и с одним одержимым весь день провозится до поздней ночи, а иной раз только к утру с табурета писцового и сползешь. Зато протоколы мои по его делам образцовыми становились. Но если ему девица малолетняя попадалась, то он прямо сам не свой делался, будто их сам Отверженный одолевал, а он с ним вступал в единоборство.
Пока распоряжения брата Гэля выполняли, я стол свой в порядок привел, чернил свежих налил, пергамент достал посвежее; краем глаза на одержимую поглядываю - девчонка как девчонка, мордашка чумазая, платьишко драное, таких возле крестьянских хижин полным-полно копошится. Только плеснул ей служитель водой в лицо, вроде как умыл, гляжу - а у нее вражья отметина в полщеки. Тут и брат Порус пожаловал, смотрю - у него лицо как есть располосовано, царапину глубокие, длинные, да много их. Пока суть да дело, мне его помощник втихую нашептал, что вчера брат Порус предместье обходил, благословения раздавал. А эта девчонка возле дома сидела, горох лущила. Брат Порус к ней было по-хорошему подошел, а у нее сам видишь, эдакая дрянь на лице; ну, схватил он ее, потряс маленько, даже слова не успел вымолвить, как вылетает из-за дома кошка - здоровенная, черная, глаза огненные, да как вцепится брату Порусу в лицо... Защитница, туда же. Пока ее оторвали, она...
Тут брат Порус обернулся и строго так говорит:
-Брат Уббо, стол вы в порядок привели, это похвально, однако мысли ваши, как клубок перепутанный. Ни разу на моей памяти вы против протокола не погрешили, надеюсь, и сегодня послужите ко славе светлого круга. Вознесем слова хвалы, братья мои, и приступим к делу.
И приступили. Через пару часов у меня уже пальцы ныли его словоблудие записывать. Девчонка, так та и не соображала ничего, только вздрагивала, даже всхлипывать уже перестала. Первый шаг дознания закончили, повели одержимую в пыточную, показывать все, как полагается. Через час притащили обратно. Она все молчит. Однако брат Порус легко не сдавался; шепнул что-то своему помощнику, тот вышел на минуту, а вернулся с клеткой, в которой сидела кошка. Черная. Видимо, та самая.
Я при страже Светлого с десяток лет отслужил, всякого понавидался; меня ни слабостью, ни стойкостью человеческой не удивить, а уж что с людьми страх вытворяет - так я про это поболе иного дознавателя знаю. Однакоже тогда пришлось и мне удивиться. Когда брат Порус начал факелом в клетку тыкать, девчушка будто проснулась и поняла, что тут затеяли. И очень она за свою кошку испугалась, больше, чем за себя, как мне думается. Закричала что-то неразборчиво... собственно, тут все и произошло.
Ничего особенного, казалось бы: ни молний, ни грома, ни словес из ниоткуда. Вот только прямо посреди камеры возникло одно из тех существ, в которых ни один из светлых братьев не верил, хотя нам не единожды приходилось их живописать пастве в словах поучения. Или на стенах домов благодати малевать, в сценах посмертного воздаяния. Это было размерами с корову, а состояло все сплошь из серых лохмотьев, костей и пасти. Начало оно с того, что одним махом сожрало девчушку. Потом развернулось по кругу и слопало стражников, мимоходом и брата Поруса прихватило вместе с клеткой, напоследок угостилось братом Гэлем, который на заднице к двери полз. На меня оно и не взглянуло, дверь единым махом вышибло, да и загремело костями восвояси. Говорят, его потом где-то поймали, но это уже история не моего везения.
Николас с трудом оторвал взгляд от кромешника. Ему показалось, что он только что видел первый час воплощений глазами смиренного брата Уббо.
-Впечатляет? - поинтересовался Иероним. - Тульпа - мастер внушения. Можешь поверить, все именно так и было. И мне представляется весьма символичным, что последней каплей, соединившей сосуды наших миров, был страх. Вы боялись нас, не зная, есть ли мы на самом деле, пугали нами, сами не веря ни единому своему слову...
-И как оказалось, зря не верили. - Прошелестел Тульпа. - Все оказалось почти правдой. Иероним, я думаю, нашему новому другу надо отдохнуть. Всех историй сразу не расскажешь.
-Прерывать рассказ в самом начале чересчур жестоко даже для кромешника, - очередной посетитель не стал топтаться в дверях, а появился сразу посреди комнаты, с комфортом устроившись на кровати Николаса.
-Сколько вас там еще? - Николас пытался рассмотреть еще одного нежданного гостя.
-Впустил одного - впустил всех. Это первое правило при общении с нами. Запомни его хорошенько, Николас Бром.