Пахло опасностью. В этот день они сделали всё, чтобы по максимуму ограничить губительное воздействие странностей на среду; нейтралы уже разбежались — они отвоевали своё сокровище; ни одного ребёнка LIFA не осталось в руках Лектория. Лекторий проиграл. NOTE одержала верх. Стоит ли торжествовать? Пожалуй. Но Роан не думал о гордости или радости; он думал о детях — всех, а в особенности — о своих.
Мгновения срывались в беспечность. Дети спасены, у Насти — бусы из камушков, Антон тяготится кровью и неосознанным горем. Священный долг проекта, выбор между счастьем и спасением, попытка прислушаться к собственному сердцу. Детишки умные, рано или поздно они поняли бы, что для них лучший вариант — довериться друг другу, позволить друг другу спасти. Роан мог бы, на самом деле. Он мог вытащить Настю из бездны и оттолкнуть Антона дальше от края — ему это ничего не стоило, он знал, как и то, что мог бы устроить всё прекрасно и чисто, и ребята бы не страдали. Однако — зачем?
Решать что-то за людей — значит лишать их выбора. Роан, увы, был грешен в этом перед Каспером, но в остальных случаях придерживался устоев. В чём смысл жить, если за тебя будет кто-то решать и поступать? Люди и в своих промахах прекрасны. Они сами должны — спотыкаясь, ошибаясь, пробуя — искать себя. Роан со своим опытом мог бы направлять, но не будет, и к Насте с Антоном это тоже относится. Они должны самостоятельно для себя всё решить, Роан не вмешивается. Больно им, конечно, но Роан — добрый, а не жалостливый. Пусть всё идёт своим чередом.
Ах, но всё же ему стоило поторопиться. У Роана было чутьё — интуиция, одним словом, однако наложенная на опыт она подсказывала: грозит беда, ему нужно спешить, даже если уже не успеет. Время, да и судьба та же — величины растяжимые, и у Роана имелось своё мнение на их счёт, однако сейчас не до размышлений. Затихали бои, а вместе с ними затихали жизни. Роан сделал на этой операции всё, что хотел, но один элемент оставался — два, если быть точнее. Ястреб и голубка. Его дети.
Он увидел их почти синхронно с тем, как метательный нож — один из всеми используемых — вонзился в спину одного силуэта, где-то под ребро. Невысокая, тоненькая, как тростинка, девушка вскрикнула и повалилась на парня, её до того державшего в объятиях, и он подхватил её под руки, позвал… Роан выпрыгнул наперерез, метнувшись светлым росчерком, но больше никто не ударил — заметили его приход, видимо. Бессмертный развернулся обратно, положил ладони поверх ладоней Антона и сжал, заглядывая в безумно потемневшие глаза.
— Не сейчас, — отчеканил он. Настя хрипло выдохнула через сжатые зубы, и Антон дёрнулся. — Нет, Тош. Сейчас не время для мести. Мы должны её спасти.
Настя важнее: парнишка быстро понял это, дикий огонь в его взгляде погас, сменившись растерянностью и страхом. Роан аккуратно перехватил Настю на руки, ученику посоветовал идти рядом, чтобы защищать. Антон подчинился, и оберегать действительно пришлось: на них периодически пытались нарваться какие-то люди Лектория, но Антон отбивал атаки, лишь по просьбе Роана не убивая.
Настя всё же не примкнула к Стае. Что ж, Роан не удивился: он и так знал, что девочка выберет трудный и болезненный путь, дарящий ей больше всего свободы. Свобода — такое странное понятие, так-то. Каждым по-своему воспринимается. Если для Насти это Авельск, значит, нечто особенное Роан и ребята ей показать смогли, а она смогла принять.
Кинжал они не вытаскивали, чтобы не пошла кровь, и Настя только кратко глухо простонала, когда Роан бережно понёс её, осторожно перешагивая препятствия. Тут либо спешить, причиняя ей боль, либо двигаться мягко, но терять время. Времени Роан не боялся: жизнь был на его стороне; Настя же — сильная девочка, она выдержит. Бессмертный знал цену человеческому терпению и не ошибался в таких вещах: малышка потерпит до лагеря. Антон казался испуганным, потерянным, как дитя, получившее целый мир в подарок, тут же его лишившееся. Вот он, весь мир Антона — в руках Роана брови хмурил и губу закусывал, чтобы не плакать. Так хрупки души человеческие, когда концентрируются в чём-то одном, ведь это «что-то» так легко сломать…
На этих землях остались ещё загадки. Не останавливаясь, краем глаза Роан следил за передвижением маленького блёклого силуэта, бежавшего бесшумно рядом. Лифы сегодня откликались на зов. Город-без-имени не отпустил Румию, Анна и Виктор, судя по всему, не в курсе, ребятки с реабилитации физически не могут, есть и те, о ком ничего не известно… Тая из наблюдательного пункта вмешивалась в ход сражений, подчиняя волю лекторийцев и вынуждая их проигрывать, Иосиф дистанционно присутствовал — на глазах Роана кто-то падал с ног, не вынеся психического давления. Антон и Настя — в ударном отряде. Тимур и Вера — наперерез всему. И вот, девочка с чёрными волосами и белыми кончиками; Роан замечал её, но не окликал, потому что прекрасно мог представить её мотивы, методы и причину, по которой прозрачная девочка следовала за ними. Лифы помогают друг другу. Она тоже в это верит.
— Не засыпай, котёнок, — ласково проговорил Роан. Ресницы девушки на его руках дрогнули и поднялись, белизна свинцового неба отразилась в глубоких зрачках и тёмно-лиловых ободках вокруг них. Она слышала. Хорошо. Роан продолжил, спокойно и уверенно, как всегда обращался к раненым детям: — У тебя будет много дней, чтобы выспаться, но не теперь. Теперь ты должна держаться. Поверь, реальность лучше снов.
— Мы… — Голос её звучал тоненько и чуть булькающе от скопившейся крови. — Справились?..
— Да. Дети спасены. Друзья живы.
— Друзь… я…
В её глазах сверкали сапфировые слезинки, и Антон глядел на неё со страданием. Роан же не беспокоился. Не сегодня блёклой девочке спасать эту птичку; сегодня Настя вытерпит сама.
— Мы победили, победили! — Разнеслась звонкая трель над руинами. Шебуршащим хлопком расстелились облака; к ним неслась девушка с ярко-зелёными кудрями, быстро, как лань, и даже по движениям — не только по шевелюре — её можно было узнать. Но Антон автоматически перехватил меч, только когда девушка приблизилась, выставив пустые ладони, он вздрогнул, отпустил странность. Золотистые глаза девушки устремились на Настю, но Роан качнул головой, не останавливая шаг.
— Ты всё такая же непослушная, Люси, — вздохнул он. — Каспер в курсе? Борис? Ливрей?
— Да, нет, да. Ой, да ты всё равно знал, что я приду!
Конечно. Это была Люси — закончив дела в штабе, сразу сюда помчалась. Безрассудная и чересчур дерзкая, явилась туда, куда не должна была, пошла вопреки опасностям — здесь ведь были её близкие. На жест Антона, не признавшего в ней сначала союзника, Люси не обиделась, и Роан коротко улыбнулся: несмотря на то, что вела она себя часто по-детски, отношение к некоторым вещам было глубоким и серьёзным.
— Ты видел Йорека? — спросила девушка-метаморф своего бывшего наставника. — Я его не нашла.
— Недавно и целым, — кивнул Роан.
— О, славно, — скрывать облегчение Люси не стала, но тут же перевела внимание. Склонилась над Настей, ловя её взгляд и утешающее улыбаясь: — Что, больно, соловушка? Ты не бойся, тебе ещё, вон, в Касовой кафешке лимонад новый пробовать. Хочешь ведь на халяву мяты наглотаться?
Настя улыбнулась в ответ, хотя глаза её были замкнутыми от боли. Люси погладила её по щеке и сообщила Роану, что победа окончательно за NOTE. Они справились! И назначен момент сноса, нужно лишь всех вытащить. Ждут всех, кто может ходить.
Времени прошло совсем немного, и они весь путь прошли быстро. В мини-лагере их тут же перехватила смуглая темноволосая девушка в джинсах и толстовке, слишком ей большой, рукава вообще закатала до локтей и закрепила. Роан не успел пошутить про её резкую смену деятельности: девушка жёстко заявила, чтобы они не стояли в проходе палатки, а, уже когда Настю положили на самодельную кушетку, взялась за неё. Не вытаскивая из раны нож, она ввела обезболивающее и подозвала помощника; Антон дёрнулся, когда она прикоснулась к Насте, и Роан счёл нужным вывести паренька, пока не стало хуже.