— Посиди-ка тут, Тош, — распорядился бессмертный. — Не заходи, ты там сейчас не нужен.
— Я нужен ей.
— Да, но не там и не сейчас. Следи, чтобы сюда не пробрались лекторийцы, и будь на подхвате, но внутрь без просьбы не лезть, хорошо? Умница. Я пройдусь.
Антон остался, переминаясь с ноги на ногу. Роан же направился дальше, чуть поглядывая по сторонам. Ещё не настало время зализывать раны, и люди носились быстрокрылыми птицами, отбрасывая тени на камни со своей стынущей кровью, — им предстояло ещё многое сделать, прежде чем получится собрать свои осколки и взлететь вновь. Найра была перевязана. Между людьми сновала Люси, которую припрягали то там, то тут, и шустрая девушка носилась с заданиями, а за ней носился красноволосый мальчишка в белой одежде. От него люди шарахались, но Люси шипела на них злым лебедем, и они затыкались. Мальчишка взирал на неё с дистиллированным восторгом и помогал, когда она указывала, как. Да уж, если остальные от детей лабораторий носы воротили, то точно не те, кого воспитывал Роан. Немного приятно.
Йорек, Михаил, Мэлор, Стейси и наверняка Каспер — в руинах выискивают раненых, пока завершаются бои. Борис не покинет поле битвы, пока не добьёт последнюю ноту сопротивления… Роан обыскал остатки первого уровня, остановился, чуть не наступив на диск; присел и аккуратно, чтобы не сломать, взял его в руку. Покрытие ядовитое, дабы чужие не трогали. Ха, везение — его поднял Роан.
— Ответы всегда в руках помнящих, — прозвучал шелестящий, как летняя трава и речной песок, тонкий голосок. Девочка стояла за его спиной. Ветра не было, реальность заглохла в умертвлении, но полы её светлого платья колыхались.
— Действительно, память — сильная материя. — Роан разглядывал диск. На гранях радугой поблёскивал спектр. — Ведёт за собой всех, даже тех, кто ей противится. А для кого-то становится смыслом жизни… Святое отмщение за само дозволение идеи.
— Не «тени» так решали, — в голоске проскользнула усмешка. — Долг был задолго до них.
— Сама суть проекта — создать, а всё постороннее уничтожить. — Бессмертный не придал вопросительной интонации выражению. Он и так знал правильный ответ. Он знал слишком много в мире, и порой становилось немного грустно от этого. — Всё, включая основы проекта… информация, здания, чужие люди.
— От проекта должны остаться лишь сами лифы. — Она пожала хрустальными плечиками.
— Это ты так решила?
— Нет. Я — не проект, а лишь одна из его частей.
— Но, полагаю, будет правильно называть тебя основной представительницей.
— Правильно. Я понимаю больше них всех. — Девочка вздохнула. — Хотя 6FL почти до конца осознала.
— Ты шла с нами, — сказал Роан, прикрывая глаза. — Ты не хотела, чтобы Настя умерла, и на всякий случай присутствовала. Ты ведь Милена, да? «Форма жизни», способная возрождать людей.
— Я люблю лиф, — теперь в интонации шелестела улыбка. — И 6FL однажды скажет так же. Не сложно привязаться к тому, что тебя создало. В судьбах лиф виноват не проект, а то, что делали люди. Если бы не они, лифы бы не страдали.
— Интересная точка зрения.
— Моё тело повреждено. Вы называете это «реабилитацией», но всё равно тело 12KM уже не восстановить… Можешь называть именем, если хочешь. Суть всё равно скрыта в коде.
Роан повернулся к ней, наконец имея возможность рассмотреть собеседницу. Совсем дитя: призрачному образу, созданному странностью, не больше семи лет навскидку. На нынешнее время её телу, тому, что лежит бессознательно в больнице, уже четырнадцать, однако что реальность для ребёнка, способного возвращать жизни — в любую форму, включая это полупризрачное обличие?
У девочки были прямые волосы до лопаток, смольно-чёрные, но переходившие в белоснежный к концам, белым был и край прямой чёлки. Светлая кожа. Глаза с чёрными белками и белыми зрачками, что смотрелось нереалистично и несколько пугающе — не для Роана, правда. Он видел иные вещи. Строгая расцветка девочки его не удивила. Чёрный и белый… Внутри и снаружи проекта.
— Больше лиф не будет, — проговорила Милена, щуря странные глаза. Ресницы у неё были белоснежными. — Позаботьтесь о тех, что есть. Я люблю их. Я не хочу, чтобы им было больно.
Её устами говорил LIFA, не так ли? Голосом маленькой девочки, жестами худеньких рук, полуулыбкой чуть тёплой — потому что неодушевлённая идея не знала, что такое эмоции и как их выражать. Хах… о дивный мир этот, построенный на горе и на счастье, где же предел твоей фантазии? Сколько ещё неопознанного было, есть и будет в законах реальности? Ведь то была явь. Милена была реальна даже в таком облике, как и бессмертие Роана, как и суть проекта, разбитая на двадцать семь частей…
— Иди с миром, — сказал он. — Мы увидимся вновь нескоро.
Милена поклонилась и отступила в сияние бренного дня, растворяясь в нём, тая и сливаясь со светом. Роан проводил её глазами, подождал, а затем разломал диск напополам и отбросил. Встал. Предстояло ещё искать выживших, пока не будет закончено время этого места…
Но да. Они не уничтожали проект, руша лабораторию. Они лишь давали ему больше свободы в иной форме.
И эта форма — дети.
О дивный мир, откуда столько в тебе загадок?..
*
— Вы всё-таки пришли!
— Как иначе, Тая? — Его руки, лежавшие на её плечах, напряглись, и она ощутила мгновенную мысль, передаваемую странностью. Чувство потерянности, боли и тоски. Они скучали. Пришлось плотно сжать губы, но всхлип всё равно прорвался. Тая притянула брата к себе — он был выше, хоть и младше — и он обнял её, уткнувшись лицом в макушку. Так и стояли. Затем раздался лёгкий скрежет, и Тая, вскинув голову, успела заметить нёсшийся в сторону их лагеря — что это? Снаряд? Однако он не долетел, так и рассыпался, словно метеор в атмосфере. Защита Бориса стояла надёжно.
— Ио, — проговорила Тая быстро. — Где Арт?
— Сражается. — Тонкие узловатые пальцы брата сжались крепче. — Он воин. Он справится.
— Нам нужно уходить.
— Ладно.
Они взялись за руки и побежали. Лифы спасены почти все, нужно уходить, пока никто не обратил внимания, потому что — кто знает — вдруг из цепких лап NOTE будет потом не вырваться? Иосиф бежал быстро и легко, не спотыкаясь: Тая обводила их вокруг обломков или предупреждала, если нужно было перепрыгивать. Тая была его глазами, так что друг не беспокоился. Его, верно, беспокоил только Артур, где-то в отдалении ломавший металл.
По дороге они наткнулись и на Антона. Иосиф узнал его первым — Тая не сразу поняла, что за тёмный силуэт стоял в белоснежных сумерках, уставший и прямой, неестественно пахнущий кровью. Антон тоже их заметил, и Тая с Иосифом поклонились. Они сделали всё, что должны были. А он… тоже. Антон кивнул, и ребята помчались на поиски Артура.
Они столкнулись на перепутье, где бои отступили. Слева ещё стояла стена, справа уже обвалилась, явив внутренним коридорам кусочек леса и тяжелейшее белое небо. Артур стоял в дальнем конце коридора, в куртке, джинсах, сапогах, шапке — новая одежда, но сам такой же, с каким Тая прощалась несколько месяцев назад. Заметив её, Арт развернулся, дрогнул, желая сделать шаг навстречу, но резко затормозил и помотал головой. Тая и Иосиф мчались к нему, и брат обронил:
— Это наши.
Рядом с Артуром стояли… ну, «дети» — сомнительное понятие. Они в принципе были ровесниками ребят из Стаи. Оба в белой лабораторной одежде, один — с серыми волосами, другой — со светло-золотистыми. Первый повернулся к Тае, демонстрируя бусы из мелких разноцветных камушков.
«Настя!»
— Старшая сестра сказала искать вас, — невозмутимо сообщил паренёк. На его красивом лице не было ни одной эмоции. — Мы шли на голос Иосифа. А… сестра назвала себя Настей.
Она не придёт. Тело сковала горькая слабость. Ио крепче сжал её ладонь.
— 2.2 «Хаиро», — представился паренёк, всё так же разглядывая девушку. — Сестра дала мне имя Феликс. А это 2.3 «Кииро», Слава. Мы будем с вами.
Стая никогда не откажет в приюте тем, кто в нём действительно нуждается… тем более другим лифам. Тая кивнула, сглатывая боль. Настя имела право сделать собственный выбор. Это то, что она решила. Они всегда будут связаны… как бы далеко ни разошлись.